— Чьи такие, люди добрые?
Повернулся на голос, обомлел. Белый конь, на нем всадник в темном шлеме. По струям булата золотая чеканка. Широкая грудь покрыта коробчатым панцирем в узоре золоченых колец. Заикаясь, боярин еле вымолвил:
— Князь, Дмитрий Иванович?
Подъехавший вместе с Дмитрием боярин Бренко засмеялся:
— Не признал? Князь это, князь, не сомневайся.
Боярин поклонился.
— О здравии твоем, княже, сведать велел великий князь Рязанский Олег Иванович.
Бренко, точно пакости какой отведал, скривил губы, на язык просилось срамное слово, но посмотрел на Дмитрия — и рта не раскрыл. У князя только бровь чуть дрогнула, когда ровным голосом отвечал он послу предателя:
— Благодари князя Олега, боярин. Как звать тебя, скажи, а то так негоже.
— Епишкой.
— А прозвище как твое, боярин Епифан?
— Кореевым люди зовут.
Бровь Дмитрия опять прыгнула вверх. «Худая у ворогов разведка! Вот спросить сейчас боярина, как он от Олега к Мамаю и Ягайле ездил, сговор учинил в Семенов день на Оке сойтись, небось, побелел бы. Но нельзя. Если Епифан Кореев сюда приехал, значит, не ведают вороги, что нам о их сговоре известно, ну и пусть не ведают». — Так подумалось, а сказал Дмитрий просто:
— Что еще велел передать князь Олег?
— Велел Олег Иванович сказать: Мамай идет со всем царством в мою землю Рязанскую и на тебя, князь Дмитрий Иванович. Да ведомо тебе будет, что и князь Литовский Ягайло идет на нас со всей силой своей.
— Благодари Олега Ивановича за дружбу и заботу, только сведал он о том позднее нашего, мы вон навстречу гостям спешим. — Боярин Епифан не понял насмешки. Уверенный в своей хитрости, он чужой ум проглядел.
— Вижу, многие, великие рати ведешь, княже господине.
Дмитрий засмеялся простодушно:
— Полно, боярин, много ли ты видишь. Тремя дорогами идем мы, ибо одна дорога ратей не вместила. Белозерские князи со товарищи идут дорогой Болвановской, Серпуховекий князь Брашевской дорогой рати повел, а я с полками вышел из Москвы прямо на Котлы, да и в Коломне рати собрались, ну и Андрей Ольгердович со псковичами подходит, новогородские мужи нас настигают…
Бренко, вынув ногу из стремени, давно толкал Дмитрия, но тот словно и не чуял толчков, простовато улыбался, радушно звал Епифана отдохнуть в Коломне, рати поглядеть, но боярин вдруг заспешил:
— Прости, Дмитрий Иванович, недосуг мне.
— Ну, если недосуг, неволить грех. Прощай, боярин.
Едва рязанцы отъехали, Дмитрий повернулся к Бренку.
— Ты, боярин, с чего это конскую повадку перенял? Почто лягался?
— Зачем ворогу рассказал о силах наших?