Как ожидалось, несмотря на мои просьбы признать безнадежность их ситуации, офицеры штаба батальона также отклонили наше предложение. Один французский майор, родом из Лотарингии, оказался особенно злобным. Возможно, майор, будучи родом из области, которая принадлежала Германии с 1870 до 1918 года, чувствовал, что ему надо было проявить горячий патриотизм перед его товарищами. Но большее впечатление, чем упрямство французов, произвело на меня их вооружение и экипировка. Размещение оружия только для защиты местности в непосредственной близости от их командного пункта было столь масштабным, что мы, на этой стадии войны, могли о таком только мечтать. У них также была лучшая зимняя одежда, рационы и так далее. Все было лучшего качества и в изобилии. Богатый заморский собрат по оружию был, ей-богу, не жадным.
Когда я вернулся, я мог, по крайней мере, дать капитану Кёку, командующему батальона, которому было поручено выбить французов с Гогепека, весьма точное описание места, потому что французы не завязывали нам глаза. В конце концов, едва ли было возможно провести нас по колено в снегу на расстояние 1000 метров с завязанными глазами.
Сообщив по телефону генерал-лейтенанту Вагнеру о провале своей миссии, я вернулся на свой командный пункт по шоссе № 417. На одном из крутых поворотов горной дороги стояли две немецкие 88-мм зенитные пушки. Когда я проходил мимо них, погода изменилась, и Гогепек стал ясно виден на фоне неба. Я попросил командира батареи воспользоваться этой возможностью, и обе пушки открыли огонь по гостинице на расстоянии менее четырех километров на вершине той горы, за которую шли отчаянные бои.
На следующий день, 12 декабря, смешанная ударная часть, состоявшая из пехоты и саперов во главе с капитаном Кёком, еще раз атаковала Гогепек, на сей раз удачно. Гостиница, уже сильно поврежденная непрерывным огнем, теперь была окончательно снесена липкими бомбами и базуками. Французы потеряли сорок человек убитыми, двадцать три ранеными и приблизительно 120 взятыми в плен. Оперативное соединение капитана Кёка потеряло четырех убитыми и тридцать ранеными.
Я попробовал все, чтобы убедить французов эвакуировать Гогепек. Напрасно! Цена, которую они заплатили за их несгибаемое поведение, была, учитывая ситуацию в целом, слишком высока. Несколько недель спустя Гогепек попал бы им в руки без борьбы! Была похвала и награждения храброй ударной части. Капитан Кёк получил Рыцарский крест. У моего адъютанта и меня была возможность говорить с французскими военнопленными в тот же самый день. Прискорбно, они не верили мне, когда я сказал им, что мы сровняем это место на следующий день, и считали, что мое посещение было только блефом. C'est la guerre…