— Очнись, идиот, — грубо сказал Баррет. — Я пришел на выручку, как будто ты этого стоишь.
Он ударил Брасье по щеке. Карие глаза француза медленно открылись.
— Господи, это вы…
— Да, это я. Стой спокойно, приложи ладони к стене, я освобожу тебе руки.
Лезвие нефритового топора хрустело. Цепь подалась с третьего удара.
— Кажется, мне всучили железо низкого качества.
— Снимите заодно и браслеты.
— Не могу, для этого понадобится кузнечный инструмент.
— А ноги?
— Возьми топор, вылезешь на палубу — и там руби цепь. Только торопись, вода прибывает.
— Мне с таким плечом не выплыть.
— Я сделал для тебя все, что мог, если настоящий Бог тебя простил, ты выплывешь.
Баррет забрал фонарь и, придерживая щенка за пазухой, бросился наверх. Вода доходила уже до плеч. Он вскарабкался по перекошенному трапу и, ушибая бока, кое-как протиснулся на палубу.
— Смок! Спасибо, брат. Сейчас столкнем на воду пустую бочку — держись за нее и за меня. Бросай работу, корабль наверняка потонет.
Баррет сказал это и замолчал на полуслове. Там, где он оставил здоровяка-матроса, темнело месиво искореженного дерева. Матрос исчез под грудой досок, такелажа и парусов. Единственное, что успел заметить Питер, была рука — широкая кисть Смока, вся в застарелых и новых ссадинах. Она, высунувшись из-под мусора, лежала, бессильно и мертво раскрывшись. Люггер медленно и величественно прямо под ногами у капитана раскалывался пополам. Узкая трещина расширилась. Кормовой фонарь освещал бурление воды в неровном разломе.
Баррет проверил сумку на поясе — кружка и карта оказались на месте. Потом он аккуратно поставил свой маленький фонарь на сухое место, бросил слишком тяжелое ружье и, добравшись до борта, прыгнул в клокочущую воду.
Волны окатили англичанина и захлестнули с головой. Он плыл наугад, даже не зная, приближается ли к берегу или отдаляется от него. Свист ветра и грохот воды заглушали любые звуки. Пару раз сквозь эту бешеную какофонию прорвались частые и тревожные удары судового колокола.
«Кто же все-таки остался на «Синем Цветке»?» Баррет нырнул, чтобы уйти от пенистого вала, и снова выплыл на поверхность глотнуть воздуха. В разрыв темной тучи игольно-острым блеском мерцали высокие звезды. Люггера не было — его изуродованные обломки уже канули на дно, и Баррет понял все — звонили на «Святом Фоме» испанцы.
«Собаки, да вы сейчас сами не в лучшем положении».
Шторм, видимо, не входил в планы ловцов. Барк швырнуло на те же самые рифы, возле которых только что погибал «Синий цветок». В ночи тревожно вспыхивали фонари. Кто-то завопил на кастильском так громко, что на короткие мгновения перекрыл звуки шторма.