Я объяснила ей, как все было, и она внимательно меня выслушала. Но ее не интересовали объяснения. Она долго молчала. Затем решилась и положила мне на колени руку.
— Во-первых, — сказала она, — я хотела вынести эту перчатку, потому что она принадлежит Джиму Веллингтону. Даю тебе слово, что это так. И даю слово, что я нашла ее в доме после того, как он ушел. Но это не повод предполагать, что Джим… убил маму. Он оставил здесь пару перчаток месяца два или три назад, весной, и я бросила их в ящик столика, который стоит в холле. Я собиралась отдать их ему, а потом забыла. Уверена, что он сам не знает, где их потерял. И я должна была вчера избавиться от этой перчатки. Вот и все.
Теперь уже я молчала.
— Значит, любой человек в доме мог знать, где находятся эти перчатки? — произнесла я наконец.
Она махнула рукой.
— Ты права. И я не нашла второй перчатки. Но точно знаю, что их было две.
Я поднялась со стула. У меня было такое чувство, что она рассказала мне не все, что знала.
— Я сожгу ее. Сожгу ночью в печке.
Она кивнула, а потом положила руку мне на плечо.
— Могу сказать тебе одно, Луиза. Я уверена, что эта перчатка специально подброшена в то место, где я нашла ее, и что это самый ужасный поступок, с которым я когда-либо сталкивалась.
Перед уходом я спросила, как чувствует себя Эмили, и Маргарет холодно на меня взглянула.
— С ней все в порядке. Доктор Армстронг сделал ей укол ночью. Но не думаю, что она спала. Просто она немного успокоилась.
Эмили не спала. Когда я выходила, то услышала ее капризный голос. Она требовала, чтобы ей дали сдобную булочку, а Пегги ответила, что булочек в доме нет.
— Я принесу вам, мисс Эмили, — крикнула я, но она меня не услышала, и я стала подниматься по лестнице. В библиотеке все еще были люди, и я узнала голос мистера Льюиса, который был адвокатом почти всех жителей Полумесяца с тех пор, как я себя помню. Поднимаясь по лестнице, слышала, как весело поет кенар мисс Эмили, а Пегги что-то чистит пылесосом. Здесь все было так, как в любом другом доме Полумесяца солнечным августовским утром, если бы не полицейский в форме, с восхищением разглядывавший Пегги со своего поста у двери в спальню миссис Ланкастер.
— Где мисс Эмили, Пегги?
Она посмотрела на полицейского.
— Она там, мисс. Ночью в комнате залило потолок из-за дождя, и они разрешили ей туда войти.
Тут я увидела, что в комнате, где было совершено убийство, открыта дверь. Я подошла и заглянула в спальню.
С большой кровати были сняты простыни и матрас. Все остальное стояло на месте. Только сундук вынули из-под кровати и поставили на два стула в центре комнаты.