— Я только что встретился с лечащим врачом Линкольна Райма.
— И?
— Мне нужно кое о чем с вами поговорить.
— Похоже, у вас плохие известия, доктор.
— Почему бы нам не присесть вон в том углу?
— Можно поговорить и здесь. Выкладывайте мне все. Начистоту.
Весь ее мир перевернулся вверх ногами; все планы на будущее рухнули.
Что ей делать?
Сакс свернула к тротуару и остановилась.
Ладно, один выход есть…
Амелия Сакс долго сидела неподвижно, понимая, что это безумие. Затем, поддавшись порыву, она выбралась из «Камаро» и, опустив голову, быстро завернула за угол и вошла в дом. Поднялась пешком по лестнице. И постучала в дверь.
Дверь открылась, и Сакс улыбнулась Джону Суну. Тот, улыбнувшись в ответ, кивком пригласил ее пройти в квартиру.
Что бы ни случилось, в первую очередь береги себя. Ибо если с тобой что-то случится, ты уже никому не сможешь помочь…
Вдруг Сакс показалось, что у нее с плеч сняли огромную тяжесть.
Полночь.
Однако, несмотря на изнурительный день, который привел его с борта тонущего корабля в квартиру на Западном Центральном парке, на противоположном конце земного шара от дома, Сонни Ли не чувствовал усталости.
Взяв сумку с покупками, он зашел в спальню Линкольна Райма.
— Когда я ходить в Чайнатаун с Хонксе, Лоабан, я покупать несколько вещей. Купить подарок для тебя.
— Подарок? — поинтересовался Райм со своего трона — новой кровати для больных с травмой позвоночника, как его уверяли, очень удобной.
Достав из сумки сверток, Ли начал разворачивать бумагу.
— Смотри, что я здесь иметь. — В его руках появилась маленькая нефритовая фигурка свирепого человека с луком и стрелой в руках. Ли огляделся по сторонам. — Где есть север?
— Север там, — кивком указал Райм.
Поставив фигурку на стол у стены, Ли вернулся к сумке и достал палочки благовоний.
— Не вздумай зажигать их здесь!
— Я должен, Лоабан. Они тебя не убивать.
Хотя Ли недавно убеждал всех, как китайцам нелегко отвечать на просьбу отказом, сам он, очевидно, не разделял эту черту характера своих соотечественников.
Поставив палочку в подставку, он зажег ее, а затем, принеся из ванной пластмассовый стаканчик, наполнил его жидкостью из светло-зеленой бутылки.
— Что ты делаешь, возводишь храм?
— Алтарь, Лоабан. Не храм.
Похоже, Ли позабавило неумение Райма различить такие очевидные вещи.
— А это кто такой? Будда? Конфуций?
— С лук и стрела? — Ли презрительно фыркнул. — Лоабан, ты знать так много о так мало, и так мало о так много.
Райм рассмеялся, вспоминая, что приблизительно то же самое неустанно твердила его жена, только на повышенных тонах и не так членораздельно.