Джек танцевал с прекрасной женщиной. Он понятия не имел, сколько сейчас времени, сколько он уже пробыл в «Колорадо» или здесь в бальном зале. Время потеряло значение.
Джек смутно припоминал: вот он слушает человека, который некогда был преуспевающим радиокомиком, а потом, на заре эры телевидения, стал звездой варьете. Тот рассказывал страшно длинный и смешной анекдот про кровосмешение между сиамскими близнецами. Вот на глазах у Джека женщина в разукрашенном лифе и шальварах медленно извиваясь раздевается под несущийся из музыкального автомата стук и грохот (похоже, это была музыка Дэвида Роуза к «Стриптизерке»). Вот он идет по вестибюлю в компании еще двух человек, оба его спутника – в вечерних костюмах по моде конца десятых годов, и все трое распевают про засохшее пятнышко на панталонах Рози О'Греди. Кажется, Джек помнил, что выглянул из большой двустворчатой двери и увидел повторяющие изгиб подъездной дороги изящные округлые арки, очерченные гирляндами китайских фонариков. Они светились мягкими пастельными тонами, как тусклые драгоценные камни. На крыльце горел большой стеклянный светильник в виде шара, порхающие вокруг ночные насекомые бились об стекло, и какая-то частичка Джека – возможно, последняя крошечная искорка трезвости, – пыталась втолковать ему, что уже шесть часов декабрьского утра. Но время отменили.
(доводы, опровергающие безумие, с мягким шорохом падали насквозь, слой за слоем…)
Кто это? Какой-нибудь поэт, которого Джек читал на выпускном курсе? Какой-нибудь поэт-недоучка, который теперь торгует чистящими средствами в Уосоу или страховыми полисами в Индианаполисе? Может быть, это он сам придумал? Неважно.
(ночь темна, звездный купол высок, изуродован сладкий пирог, и плывет он по небу ночному…)
Джек беспомощно хихикнул.
– Что смешного, милый?
Джек снова очутился в бальном зале. Горели канделябры, повсюду кружились пары, кто-то в костюмах, кто-то – нет, ровно играла какая-то послевоенная группа – но которая то была война? Можно ли сказать точно?
Нет, конечно нет. Точно Джек мог сказать только одно: он танцует с прекрасной женщиной.
Высокая, с волосами цвета опавшей листвы, одетая в тесно прилегающий белый шелк, она танцевала близко-близко, легонько, приятно прижимаясь грудью к груди Джека. Белые пальцы сплелись с его пальцами. На ней была усыпанная блестками черная полумаска, а зачесанные на сторону волосы мягкой поблескивающей волной лились в ложбинку между их соприкасающимися плечами. Юбка у платья была длинной, до полу, но время от времени Джек касался ногой ее бедра и в нем крепла уверенность, что под платьем – гладкая, припудренная нагота.