Я посмотрел на Уэйда, на его мохнатые брови, решительно сжатые губы, могучие развернутые плечи. На этот раз он не отвел взгляд. Выдохнул — долго, до дна — и произнес:
— Я люблю ее, Джад.
— Уэйд! — завопил Стюарт так громко, что мы оба даже вздрогнули.
Я встал. И сказал:
— Иди на х…!
— Джад, — кукукнул Стюарт.
— Стюарт! — крикнул я в ответ так, что все снова вздрогнули. И тут я порвал контракт. И схватил стул. И запулил этим стулом — прямо через огромный стол — в Уэйда. Тот вскочил было, потом быстро сел и, пригнувшись, распластался по столу, сметая на пол журналы и сувенирные пивные кружки «от спонсоров», а еще стеклянный прямоугольник с неоновой подсветкой, который можно перевернуть, а потом долго смотреть на синие волны. Смотреть и успокаиваться.
— Мои адвокаты с вами свяжутся, — сказал я, хотя никакого адвоката, ни тем более адвокатов у меня не было, и я даже не представлял, где этих адвокатов берут и какой именно адвокат нужен, когда твой босс трахает твою жену. Тут нужен приличный адвокат, не из тех, что дают рекламу на желтых страницах телефонных справочников. Но я только что порвал контракт и бросил в Уэйда стул, а сказавши «а», надо говорить и «б», и этим «б» стала фраза: «Мои адвокаты с вами свяжутся».
Я вышел из кабинета Уэйда в основное помещение офиса. Ассистенты и практиканты замерли и уставились на меня, и даже тупицы-рекламщики, очнувшись от своего постоянного ступора, вынырнули из своих отсеков. И во всех этих косых, смущенных взглядах я прочитал правду. Они знали. Все всё знали. Моя ярость мгновенно сникла под жаркой волной стыда от этой прилюдной кастрации. Моя жена спит с другим. Какие выводы? Кем я при этом выгляжу? Да ясно кем! Жалким, никчемным мужчинкой, который страдает преждевременным семяизвержением. Ах, нет, у него вообще не стоит! Или того лучше — он голубой! Столько вариантов — аж дух захватывает!
— Я ему яйца подпалил, — объявил я дрожащим голоском и, стараясь шествовать медленно и горделиво, засеменил по коридору к лифтам.
19:00
В доме опять полно народу, человек тридцать, а то и сорок. Кучкуются в основном в гостиной и в столовой, вокруг уставленного снедью стола, но в прихожей и на кухне тоже есть люди. Сильно пахнет духами и растворимым кофе. Обрывки разговора, точно бадминтонный воланчик, летают взад-вперед по комнате. Для тех, кому за шестьдесят, наша шива — прямо-таки крупное культурное событие. На тупиковый разворот перед домом одновременно выезжают задом две машины — одна справа, другая слева. И слегка «целуются». Тут же собирается небольшая толпа, гости липнут к окнам, жестикулируют, тычут в стекло; вскоре, бешено крутя красным глазом, подруливает полицейская машина, и красные блики танцуют по стенам гостиной, пока составляется протокол.