– Но пока у тебя нет более злого врага, чем ты сам. И я сберегу тебя от тебя самого. Наделаешь глупостей и твоя жизнь закончиться. А я не хочу этого.
– Я не сошел с ума, господин. И умирать пока не желаю.
– Надеюсь на это. Сегодня вы с Келадом и Кирном можете побывать в городе.
– Да, господин, – покорно склонил голову дак.
Он поднялся по лестнице и сел на каменных ступенях у самой вершины здания. Здесь они часто сидели с Давидом и говорили. Здесь иудей учил его читать и писать.
Децебал стал смотреть на Везувий. Ему казалось, что эта гора чем-то похожа на вершины родных Карпат, где он родился. В раннем детстве, когда ему было лет девять-десять, он бродил там с пастушеской дудкой и котомкой за плечами.
Он вспоминал луга, покрытые сочными травами и пестрыми цветами, гомон птиц, жужжание пчел и стрекотание кузнечиков – звуки и голоса утраченной свободы.
«А ведь и Спартак родился в таких же вот горах только во Фракии, – мелькнула мысль в его голове. – И был рабом-гладиатором, как и я. И с этой же горы на Везувии началась его борьба за свободу».
Образ великого фракийца стал вырисовываться полнее и определеннее. Среди учителей фехтования в школе Акциана тоже было немало бывших рабов. Это были настоящие цепные псы, преданные хозяину. Чтобы выслужиться и получать подачки и деньги, они притесняют своих вчерашних товарищей по несчастью.
«Спартак был другим! Он получил деревянный меч свободы, и ему больше не угрожала смерть на арене. Но он заботился не о себе. Он хотел завоевать свободу для всех!»
Вечером, перед походом в город, Децебал зашел в казармы за своими друзьями. Кирн и Келад сидели в тесном кругу тридцати гладиаторов и о чем-то оживленно спорили.
Дак подошел ближе и понял, что говорят о нем и его умерших товарищах.
– Они были друзьями. Но Давид был самым сильным бойцом, – доказывал Келад. – Но он скрывал свои умения. Его бог запрещал ему это. Такой, не мог бы возглавить борьбу.
– Давид, поклонялся истинному богу. И через него на меня сошла его благодать. Мои глаза открылись, – убеждал гладиаторов Кирн.
– Вы говорите слишком громко, забыв об осторожности, – произнес Децебал.
Ему уступили место и он сел в центре.
– Все боги плохи, если они поощряют рабство. Я просил бога моего народа Замолвсиса помочь моим друзьям. Кирн просил своего Христа. Почему они не помогли нам? Умерли такие мужественные и благородные люди. Разве это справедливо?
– Нет, – ответили многие.
– И я так думаю. Я хочу поведать вам историю фракийца по имени Спартак. Он сотню лет назад поднял неподалеку отсюда восстание рабов и гладиаторов. Они боролись за свободу, но проиграли войну с Римом.