– Вот как? Это просто находка для меня. И сколько их?
– Одиннадцать человек.
– Отлично! Это как раз восполнит мою команду. А что там насчет четырех тысяч?
– Чтобы получить их, тебе нужно похитить одного человека.
– Похитить? И за этот пустяк ты дашь мне четыре тысячи сестерциев? С чего это такая щедрость? Ты хочешь похитить римского сенатора?
– Нет! Всего лишь гладиатора!
– Что? – старик едва не выронил из рук фиал. – За паршивого гладиатора целых четыре тысячи? Ты решил посмеяться над стариком?
– Совсем нет. Если ты похитишь этого гладиатора и увезешь его далеко от Италии, то я дам тебе 4 тысячи. В дальних краях, например в Египте, ты продашь его в рабство. Деньги за раба можешь взять себе.
– Он мешает тебе?
– Я хочу, чтобы его не было в Помпеях и вообще в Италии! А зачем это мне нужно – не твое дело. Я плачу деньги – чтобы ты сделал, так как я хочу.
– Но не проще ли попросту убить его здесь и закопать подальше от города? Его костей не найдут даже собаки. Зачем гонять корабль к самому Египту, если ты более не хочешь его видеть?
– Нет! – решительно возразил Квинт. – Если бы я хотел просто его убить, то сделал бы эту работу при помощи местных наемных убийц за 500 сестерциев и не платил бы тебе 4 тысячи. Я хочу, чтобы он стал черным рабом и страдал! Долго! Я хочу, чтобы он молил о смерти, и она не приходила к нему.
– Чем же это простой гладиатор мог так насолить рутиарию? Впрочем, это не мое дело. Когда я получу деньги?
– Как только гладиатор окажется в трюме твоего корабля.
– Тогда вели их приготовить. За мной дело не станет…
Рутиарий в этот день совсем не придирался к Децебалу. И даку это показалось странным. Он шепнул Давиду, с которым занимался в паре, несколько слов:
– Что-то эта свинья Квинт придумал нехорошее.
– С чего ты взял?
– Слишком уж он сегодня любезен и не орет как обычно. На меня же вообще внимания не обращает. Да и во сне я сегодня видел черного быка! А это совсем не к добру.
– Не разговаривать! – Квинт увидел, что бойцы шепчутся. – Плетей захотели?
Но, произнеся это, он сразу же отошел в сторону и больше не придирался к воинам. Сразу было видно, что он сделал свое замечание больше для проформы.
– Видел? – снова спросил Децебал иудея.
– Да! Ты прав здесь что-то не так. Посмотрим, что он задумал.
И они принялись с удвоенной силой отрабатывать удары. Деревянные клинки гулко стучали вокруг них, сопровождаемые выкриками бойцов, сопением и стонами.
В конце дня, когда гладиаторы закончили тренировки, рутиарий Квинт окрикнул дака:
– Децебал!
Тот подошел к рутиарию и слегка поклонился: