Децебал обливался седьмым потом.
– Ты не надрывайся так, – посоветовал ему сосед. – Этак, долго выдержать невозможно. Ты смотри на меня и учись, как с веслом-то обращаться.
– Тело ломит словно и не мое, – тяжело произнес дак.
– Это всегда так с непривычки. Я также начинал. Думал, умру. Но нет выжил.
Децебал с удивлением помотрел на этого тщедушного человечка. Он казался таким хилым и хрупким, но за веслом ни в чем ему не уступал, воину с наружностью и фигурой Геркулеса.
– Удивлен моим видом? – со смешком спросил сосед.
Децебал кивнул.
– И сам станешь таким через год-два. Весло быстро выматывает из раба все силы и все соки высасывает море. Можешь мне поверить.
– Эй вы, собаки! Не разговаривать! – заорал надсмотрщик, и плеть больно врезалась даку в шею. – Много сил есть? На разговоры хватает? Так?
Рабы молча стонали и налегали на весла. Пререкаться не разрешалось. За это следовали жесточайшие наказания. Это дак усвоил и без побоев. Жалобно звенели цепи…
Работа закончилась только вечером когда прозвучала долгожданная для каждого раба-гребца команда «Суши весла!» Рабы сразу же налегали на весла грудью и прижимали их к коленям. При этом они поднимались из воды и замирали в горизонтальном положении.
Затем рабы втянули инструменты своего тяжелого труда внутрь и могли позволить себе отдых.
– Сейчас принесут еду, – послышался шепот соседа. – Ты смотри, будь осторожен при её получении.
– А что значит быть острожным? – не понял дак.
– Миску бери аккуратно и вперед не суйся, а то надсмотрщик может избить тебя и лишить порции.
Послышался запах кислого варева, которое двое матросов несли в громадном чане.
– Мясо! – послышались вздохи позади него.
– Мясное!
– Не иначе расщедрился ныне наш триерах.
Позади еще двое матросов несли большие амфоры.
– Вино!
– Точно вино!
– Хвала Зевсу вседержителю!
Надсмотрщик быстро раскидал миски рабам, и горе было тому, кто не сумеет её поймать и глиняный сосуд разобьется. Это верное лишение порции на день, а то и на два. Дак поразился тому искусству как рабы, гремя кандалами, ловко, по собачьи ловили миски.
Эта сцена могла бы показаться ему смешной в иной ситуации, но не сейчас.
Началась раздача пищи. Сам клевст Фаномах принимал участие в этом действе. Он раздавал рабам лепешки, а матрос за ним черпал деревянной глубокой ложкой варево и плескал его в миски.
Децебал видел как эти всклокоченные, худые, с многочисленными шрамами от постоянных побоев люди, жадно хватали свои порции и набрасывались на еду словно голодные волки, с опаской озираясь по сторонам. Было в этой повадке поглощать пищу нечто звериное, нечеловеческое.