Только теперь Жанна поняла, что значит настоящее одиночество. Бывали дни, когда она совершенно не слыхала звука своего голоса. Привычка к безмолвию - один из главнейших стимулов одиночества - овладела ею. День ото дня она все меньше размышляла и все больше чувствовала свое одиночество. Часами предавалась она полному бездействию. Но иногда при взгляде на одинокие горные вершины, походившие на тюремные башни, на тенистые деревья и монотонные, неизменяющиеся черты своего заточения в ней пробуждалась кипучая и страстная ненависть. Она ненавидела окружающее за то, что утратила любовь к нему, за то, что оно стало частью её самой. Жанна охотно сидела на солнце, грелась и любовалась его золотыми лучами. Иногда она даже забывала о своем пациенте. И постепенно, проживая в таком бездействии часы за часами, она все чаще стала вспоминать Джима Клайва. Это воспоминание было спасительным для нее. Во время бесконечных, торжественно молчаливых дней и особенно ночью, когда одиночество достигало своего высшего напряжения, Жанна уносилась в мечтах к Джиму. Она вспоминала о его поцелуях без прежнего гнева и стыда. В сладостные минуты таких размышлений она все больше углублялась в свою любовь к Джиму.
Вначале она старалась запомнить дни, но когда прошло более трех недель, она утратила счет времени. Запасы пищи катастрофически уменьшились, и перед Жанной стал ещё один серьезный вопрос.
Как раз в это утро, занятая размышлениями о пище, Жанна вдруг увидела вдали группу всадников, приближавшихся к хижине.
- Келс! Какие-то люди едут сюда, - торопливо сказала она.
- Отлично! - воскликнул он слабым голосом, и улыбка осветила его исстрадавшееся лицо. - Они довольно долго искали дорогу сюда. Сколько их?
Жанна принялась считать. Пять всадников и несколько лошадей с поклажей.
- Да. Это - Гульден.
- Гульден! - испуганно вскрикнула Жанна.
Этот возглас и звук её голоса заставили Келса внимательнее посмотреть на нее:
- Вы уже слыхали о нем? Он - самая отъявленная сволочь в этой пограничной полосе... Таких, как он, я ещё никогда не видел. Ни одну секунду вы не будете в безопасности. Я же такой беспомощный сейчас... Что ему сказать, как объяснить?.. Жанна, если я все-таки сковырнусь, то вы должны разом бежать отсюда или застрелиться.
Ей показалось странным, что этот бандит теперь старался избавить её от той опасности, которой сам же подвергнул её. Достав револьвер, Жанна спрятала его в расщелину между балками. Затем она снова выглянула на поляну.
Всадники были уже почти у дома. Передний, мужчина геркулесового телосложения, погнал своего коня через ручей и затем, резко дернув за поводья, заставил остановиться. Другой двинулся следом за ним, остальные тем временем постепенно приблизились с нагруженными лошадьми.