Гелари с трудом села, она вообще терпеть не могла собственную слабость и не любила больницы. Это было почти врожденное чувство отвращения к врачам и медсестрам, которые видели эти слабости. Голова еще немного кружилась, но… девушка встала, чуть пошатнувшись сделала шаг, ухватившись за стену медленно прошла до шкафа, и, распахнув его, улыбнулась. Платье висело на месте. Переодеться удалось довольно легко, а потом так же по стеночке дойти до двери… чуть приоткрыть дверь и замереть, услышав голоса:
— Сегодня все как обычно. Записи в журналах посещений я проверила, у стационарных пациентов все без изменений, — явно сдавала смену медсестра.
— И у госпажи Саюмаши? Бедная девочка, — подала голос вторая, — неделю без сознания, все ее друзья так переживают…
— К сожалению, — отозвался первый голос. — В целом врачи говорили, что на восстановление души должно уйти не меньше двух-трех недель.
— И все равно это так долго… А правда, что у нее есть жених в академии?
— Сразу видно, что ты новенькая, — голос первой из сплетниц преисполнился ноток снисхождения и собственного превосходства, и даже некоторого лекторского звучания, — это президент студсовета. Его еще Ледяным лордом зовут. Впрочем, ты его, должно быть, еще не видела.
— Но почему, — неподдельно изумилась вторая, — если у него такое приключилось с невестой, он здесь жить должен!
— Ну, не ты одна так думаешь. Но мало ли, в политике всякое бывает. Деньги, власть, но отнюдь не любовь могла быть причиной помолвки. Скорее всего и тут так. Он ведь ни разу не зашел за неделю. Мне даже жаль девочку.
Гелари усмехнулась… даже странно, ей почти не больно от услышанного, а может, это побочный эффект разрушения души? Или просто она уже так привыкла, что Грейд делает ей больно, что уже почти не замечает этой боли? Впрочем, одно она знала точно — сейчас ей хотелось домой, и не хотелось никого видеть. Дождавшись пока голоса исчезнут, девушка двинулась дальше, благо уже было довольно поздно и никто не встретился ей по пути. Для того, чтобы добраться до квартиры, ей понадобилось почти два часа. Страшно хотелось спать, но… переодеться, написать письма, недовольно понимая, что рука дрожит и заказать экипаж, чтобы через час уже ехать домой. А какой шум подымется в академии, когда ее не найдут в палате, ее уже не волновало.
* * *
Первым, кого заметил Грейд, когда вошел утром в приемную студсовета, была незнакомая ему девушка, перекладывающая бумаги на столе секретаря.
— Позвольте полюбопытствовать, чем вы заняты? — остановился он прямо у нее за спиной.