Где же он его прячет? Думай, Картер, думай, ради бога! Может, Кэролайн умеет снаряжать «Твистер» быстрее, чем это считалось возможным. Как можно знать наверняка, что его можно снарядить именно за десять минут? На радио и соврут — недорого возьмут. Если уж этот «Твистер» такой секретный — а пока его Не сперли, он и был такой сверхсекретный, — что даже о существовании его никто не знал, откуда тогда это вдруг известно, что он снаряжается за десять минут и не меньше? Кто это может знать? Может, и всего-то надо — здесь крутнуть, здесь повернуть, и все дела. Может, он уже закончил? Может…
Хватит. Я должен был прекратить об этом думать, выбросить эти мысли из головы. Иначе — паника и неминуемое поражение. Я встал, как вкопанный, и заставил себя думать спокойно, хладнокровно. Я искал во всех очевидных местах. А стоило ли вообще искать в очевидных местах? В конце концов, я уже однажды обшарил эту каюту в поисках радио, обшарил весьма тщательно и не нашел никаких следов. Он его спрятал, конечно, он его спрятал. Он не мог им рисковать. Его мог найти, например, стюард во время ежедневной уборки каюты до того, как корабль был захвачен. Разумеется, сейчас нет никаких стюардов, никаких уборок, но он мог просто не позаботиться переложить его в другое место. Где он мог его запрятать, чтобы стюард на него не наткнулся?
Ящики мебели исключаются — все те места, на которые я убил столько времени. Исключается кровать, одеяла, матрасы, но не ковер! Идеальное укромное место для листа бумаги.
Я прямо-таки бросился на ковер в спальне. Ковры в каютах «Кампари» прикреплялись к полу кнопками, так что снимать их было легко. Ухватился за ближний к двери угол ковра, дернул, расстегнув за раз десяток кнопок, — и вот он, передо мной в каких-нибудь шести дюймах от края. Большой, сложенный вчетверо лист бумаги. В углу напечатано: «Турбоэлектроход „Тикондерога“. Совершенно секретно». Осталось пять минут.
Я ел глазами бумагу, пока не запомнил ее точное положение относительно ковра, затем поднял и развернул. Схема «Тикондероги» с полным планом штивки груза. Но меня интересовал лишь палубный груз. На плане контейнеры были показаны и на баке, и на юте. Двадцать штук тех, что на баке, были помечены жирными красными крестами. Красный цвет — для золота. Аккуратным бисерным почерком Каррерас сбоку написал: «Все контейнеры на палубе одинаковые по размеру. Золото в герметичных стальных запаянных ящиках. Контейнеры заполнены пенопластом и непотопляемы. В каждом контейнере желтая метка для воды». Я догадался, что имеется в виду какое-то химическое вещество, которое при соприкосновении с морской водой окрашивает поверхность воды около контейнера в желтый цвет. Я продолжал читать дальше: «Контейнеры с золотом неотличимы от остального груза. На всех контейнерах штамп „Хармсворт и Холден. Электротехническая компания“. Объявленное содержимое — генераторы и турбины. Груз на баке направляется в Нэшвилл, Теннесси, там одни турбины. Груз на корме — в Оак Ридж, Теннесси, только генераторы. Так обозначено. В двадцати передних контейнерах на баке — золото».