Я предоставил возможность своему окружению оказать помощь бедняге, а сам направился к следующему гробу. То ли шурупы на этом были туже, то ли я ослаб, но во всяком случае успехи мои здесь были значительно скромнее, и я отнюдь не огорчился, когда дородный моряк из команды «Тикондероги» взял у меня отвертку. Я посмотрел на часы. Без семнадцати семь.
— А в этом что, мистер Картер? — Выражение лица капитана Брейса, снова оказавшегося около меня, ясно говорило о том, что он уже оставил всякие попытки осмыслить происходящее. Что, впрочем, было только разумно с его стороны.
— Обычная взрывчатка с часовым механизмом. Я думаю, это на случай, если не сработает механизм «Твистера». Откровенно говоря, сам точно не знаю. Важен факт, что одна эта штука самостоятельно может потопить «Тикондерогу».
— А, может, ее просто надо выбросить за борт? — обеспокоенно спросил он.
— Ненадежно, сэр. Она может взорваться от удара о воду и проделать у вас в борту небольшую дырку. Ручаюсь, что грузовик в нее въедет спокойно… Кстати, пошлите кого-нибудь снимать крышку с третьего.
Я снова посмотрел на часы. Без пятнадцати семь. «Кампари» уже превратился в смутное пятнышко на проясняющемся горизонте. До него было, пожалуй, около шести-семи миль на восток. Приличная дистанция, но далеко не достаточная.
Со второго гроба слетела крышка. Я снял одеяла, нашел часовой механизм и два тоненьких проводка к взрывателю и осторожно перерезал их ножом, сперва один, потом другой. Для перестраховки вынул и часовой механизм, и взрыватель и выбросил их за борт. Спустя две минуты аналогичным образом обезвредил адскую машину в третьем гробу и оглядел палубу. Имей окружающие меня люди хоть каплю здравого смысла, вокруг меня должно было бы быть так же пусто, как в конторе спустя минуту после окончания рабочего дня. Но никто из них даже не тронулся с места.
— Мистер Картер, — сурово изрек Буллен и замолчал, разглядывая меня. — Я считаю, что вы, возможно, должны дать нам некоторые объяснения. Это дело с доктором Кэролайном, эти гробы, превращения, наконец. Искомое я выдал ему в весьма сжатом виде, окруженный толпой жадно внимающих слушателей. Когда закончил, он подытожил:
— И, кроме того, я считаю, что, возможно, должен вам принести некоторые извинения. — С раскаянием он явно не перебарщивал. — Но я никак не могу выбросить из головы мысль о «Твистере», о «Твистере» и о «Кампари». Это был хороший корабль, мистер. Знаю, черт возьми, что Каррерас чудовище, негодяй, окруженный шайкой головорезов. Но действительно ли это был для вас единственный выход? Приговорить их всех к смерти? Сорок жизней на вашей совести.