Пронзительный крик тревоги резко вернул нас к действительности. Один из двух стропов, державших повисший над люком трюма номер четыре контейнер, неожиданно ослаб, контейнер клюнул в его сторону так, что затряслась от натуги мощная грузовая стрела.
Этот контейнер готов был выскользнуть из второго стропа и грохнуться на дно трюма. Так бы и случилось, если бы не сообразительность и проворство двух матросов, догадавшихся повиснуть с другой стороны на направляющем тросе и не дать контейнеру соскользнуть. Но достигнутое равновесие оказалось весьма шатким. Контейнер вместе с отчаянно уцепившимися за трос матросами качнулся в сторону борта. Совершенно случайно я взглянул на грузчиков на причале — на лицах их был ужас. Хунта даровала своему народу «свободу» и «равенство». Равенство всех граждан ответить за любое прегрешение против режима перед военным трибуналом. Приговоры же его оставались совершенно свободными от соблюдения требований закона. Ужас грузчиков был вполне объясним. У трибунала разговор короткий: саботаж — расстрел. Контейнер качнулся обратно к люку. Я прокричал наверняка уже запоздалое приказание всем разбежаться и одновременно дал рукой сигнал аварийного спуска груза. Крановщик, к счастью, обладал помимо большого опыта еще и отличной реакцией. Он точно уловил момент, когда раскачивающийся контейнер завис в мертвой точке над люком, лихо спустил его, презрев все нормы техники безопасности, и затормозил за долю секунды до того, как нижний угол контейнера должен был с треском врезаться в дно трюма. Пару секунд спустя контейнер осуществил мягкую посадку. Капитан Буллен достал из кармана платок, сдвинул фуражку на затылок и утер покрытый испариной лоб. Делал это он весьма долго и сосредоточенно.
— Вот к чему мы пришли, — подвел он наконец итог. — Капитан Буллен опозорен. Команда разобижена. Пассажиры злятся. На два дня выбились из расписания. Корабль обшарен американцами от киля до клотика, как последняя контрабандная шхуна. Впрочем, мы таковой и оказались. Пассажиры на освободившиеся каюты пока не показываются. К шести надо выйти из гавани. А теперь еще эти остолопы пытаются нас потопить. Нормальный человек все это вынести не может, старший, — он водрузил фуражку на место. — У Шекспира ведь есть что-то по этому поводу, старший?
— Насчет моря бед, капитан?
— Нет, я про другое. Но и это подходящая цитата, — он вздохнул. Пусть вас сменит второй помощник. Третий помощник проверяет трюмы. Пусть четвертый, нет, только не этот пустомеля, лучше боцман, он, кстати, по-испански болтает, как туземец, пусть он покомандует на причале. Будут протестовать — мы больше ничего не грузим. А нам с вами, старший, пора пообедать.