— Не сопротивляйся, глупенькая, — и его руки схватили меня крепко, прежде чем я попыталась выскользнуть.
Больно. Омерзительно.
— Пустите меня! Прошу! — я попыталась разорвать его объятия, попыталась ударить, отвлечь его, но безуспешно.
Рыдания с неистовством вырвались наружу. Я визжала:
— Молю, мистер Мендвуд, молю, отпустите меня.
— Ну, ну, моя маленькая…
Приговорена. Конец. Лучше умереть, чем уступить. Отвращение. Ужас. Отчаяние и страх.
Вдруг что-то зашелестело рядом. Я попыталась закричать, но резкий удар Эдварда сбил меня, все поплыло, смешалось. Ужас. Бешеный ужас охватил мое тело и душу.
Еще мгновение и к нам вышел Уолтер.
— Эдвард, я тебя повсюду ищу, — но, едва разобрав, что здесь происходит, застыл в недоумении.
— Уолт, — я почувствовала, как руки Мендвуда ослабли, а потом и вовсе повисли в небрежном объятии. Разрываясь от ужаса и рыданий, я вырвалась и бросилась прочь.
— Уолт, — продолжал тот, уже не обращая на меня внимания, — я все объясню.
— Нет, не надо. Это твое дело…
Я вбежала в свою комнату и закрылась. Боже, как мне страшно и мерзко. Я бросилась к миске водой. Жадно и безжалостно я драла себе полотенцем по лицу, шее, рукам, желая смыть всю ту грязь и гнусность, содрать все это, казалось, даже вместе с кожей… Мне хотелось умереть, забыть это все. Взорваться.
Я терла полотенцем все еще по телу, пока дикая боль не заставила меня остановиться. Отчаянно и с поражением я легла на кровать, жадно поджав под себя ноги и накрыв голову подушкой.
Генри, Генри, где ты? Если ты был рядом, такого никогда бы не случилось. Генри.
Боль разрывала меня изнутри. Слезы рекой лились по щекам, губам, шее. Генри.
Умереть. Хотелось лишь умереть.
* * *
Оказалось, что я все же провалилась в забвение и проспала почти до ночи.
Меня разбудил стук в дверь.
— Эмили, хозяева сердятся, что ты пропала на весь день. Тебе надо хоть показаться. Милая моя. Эмили.
Я собрала последние силы, что бы вдохнуть и ответить:
— Хорошо.
Как не было больно, страшно и отвратительно, я спустилась вниз. В зале сидели сэр Томас, Уолтер и… Эдвард. Они мило распивали спиртные напитки и задушевно беседовали. Рыдания, обида и злость сжали мое горло. Но, а что я ожидала? Ради какой-то прислуги выгонят из дому почитаемого человека? Пусть даже он — гнусный, грязный ублюдок. Но он — друг Уолтера. Богатый друг.
Я мышей умчала на кухню, желая раствориться в толпе и полумраке.
— Эмили, тебе нездоровилось? — от неожиданности меня даже подкинуло на месте. Передо мной стоял сэр Томас, а за ним Эдвард.
— Слегка, но сейчас все уже хорошо. Спасибо, — утопив взгляд в пол, я ждала, когда хозяин уйдет.