Но на этот раз опыт Страха подсказал ему, что что-то не ладно. Он выхватил из рук Уинки письмо.
- Значит, вот вы как друг другу пишите. Асимпатическими чернилами, что ли? Я, значит, читаю одно, а там, значит, совсем другое. Ну ладно же.
Письмо вспыхнуло в его руках и он, чертыхнувшись, уронил его на землю. В данный момент Страх представлял из себя вовсе не привлекательное зрелище, и Уинки поспешил отвести глаза. Неизвестно, как бы пошло все дальше, если бы не одно обстоятельство, помешавшее рассвирепевшему Страху разойтись окончательно.
- Милейший Страх, я вынужден просить вас не причинять вреда этому юноше, - почти ласково произнес появившихся между ними новый персонаж нашего романа.
Возник он совершенно неожиданно для автора, поэтому остается только описать его. Он закутан в длинный черный плащ, прикрывающий странной формы звезду, горящую в белоснежных воротничках рубашки. Лицо его неестественно бледное, видимо от рождения, это лишь подчеркивается черным крылом цилиндра. Он словно только что с бала, и хотя безукоризненные перчатки и трость должны выглядеть неестественными среди мха и деревьев, невозможно представить фигуру с этим прекрасным и немного лесом.
Страх кисло взглянул на Уинки, словно бы призывая его послать пришельца подальше, потому как самому Страху делать это как-то не с руки. Но Уинки не отреагировал. Тогда Страх проворчал что-то, просочился сквозь тропинку, чем-то неуловимо напоминая хорошо вымоченную курицу. А пришелец в черном плаще улыбнулся:
- К моему великому сожалению, меня призывают дела, - промолвил он и растаял в воздухе.
Ах, этот странный человек с меняющимся, как в калейдоскопе, цветом глаз, появляющийся всегда вовремя, и исчезающий прежде, чем будет названо его имя.
А Уинки, задумавшись, брел по тенистой, покачивающейся в воздухе тропинке. Опомнился он только тогда, когда земля расступилась перед его ногами. Сопровождаемый хихиканьем Страха, он начал медленное падение в пенящуюся желтоватую воду реки Оккервиль.
Квотация из донесения Монбуркера Плиски,
полуденного стража кайфоломни.
Находясь на камушке, задремавши, открыл глаза и лицезрел при сем зрелище плывущего, в виде тела, человека, каковой проплыл посредь течения, под надзорной мне кайфоломней. Тело положением своим было премного изумлено, но изрядно в лицевом выражении судя. Для изучения сего явления я бросил в него камушком, но промахнулся. Оно плыло к заливу, быстриной речки увлекаемо. О чем и докладываю Вашему Кайфоломству.
9
К исходу четвертого дня путешествия Уинки замедлил шаг и спросил у короля Абессинских морей: