Естественно, он был маленьким, семь лет, когда его вывезли в Союз. Он мог помнить только город своего детства. Барселону, дом, где родился, улицу.
Развлечений у нас было немного. Примерно год его никто не трогал, только делали анализы и раза три было полное обследование. Потом он попросил работу. В списке группы его специализация не стояла. Мы знали, что он не технарь, врач. Занимался на каком-то семинаре и попал с ребятами. Предложили ему работать в больничке. Странным он оказался врачом. Дело, по словам нашего эскулапа, знал, но совершенно не знал нашей фармакологии. То есть иностранные препараты знал блистательно, а с нашими были проблемы. Это списали на специфику обучения. Ведь после молодые люди должны были вернуться в Европу. Когда-нибудь. Здоровье у нас на первых порах было богатырским. Работы Вале не находилось особой, тем более что как пострадавшему на аварии ему была положена огромная правительственная пенсия, которая исправно переводилась. На кой она ему тут?
Прошел еще год, и Валя закручинился. Перспектива оставаться здесь далее не прельщала его. Мы люди служивые и знали, на что шли. Но знали, как оказалось, не все.
На дни рождения собирались по квартирам. Этот дом огромный достался ему, как уникальному человеку, пережившему незнамо что. Чистота эксперимента требовалась, да и не хотел никто здесь селиться. Пред рассудки. Боялись какого-то излучения, которое исходит от Старика. Никакого излучения, естественно, не было, но он так и остался один. На свой день рождения он нас не приглашал, но существовал единый список, составленный по личным делам. И однажды, в августе, мы к нему нагрянули.
— Так расскажи про Барселону… Валентина усмехнулся, но как-то криво.
— Я расскажу вам про другой город. Тот, где я родился, слишком мал и неинтересен.
— Ничего себе, неинтересен.
— Слушайте, камрады, историю про город чудесный и красивый. Жители называют там себя портъенос. Этот город привозили на кораблях многие поколения эмигрантов. Привезли и поставили на берегу широкой чудесной реки. Там живут французы, англичане, испанцы, славяне.
— Ну, это ты хватил, камерадо. Где это славяне живут с англичанами?
— Излагай, Валя. А вы заткнитесь.
— Жители проводят время в маленьких ресторанчиках, в клубах. Издают газеты и журналы на родном языке, отмечают свои праздники, поют свои песни и носят одежду своей родины.
Что-что, а излагать он умел. Ах, если бы иметь тогда простой магнитофон. Но отечественная промышленность еще не освоила эту игрушку. Точнее, освоила, но в узкоспециальных целях. В особых целях.