Наконец мы останавливаемся на перекрестке кольцевой улицы имени Арвида Яновича Пельше.
— Что здесь?
— Кладбище, — просто отвечает Грибанов.
— Какое? — интересуется Струев.
— Востряковское, — заканчивает объяснять цель нашей поездки Грибанов.
Неприметное здание в парке, напротив бокового входа на кладбище.
— Прошу, господа бомжи, на выход.
Мы выходим. Наш душеприказчик запирает автомобиль и ведет нас внутрь. Вахта, охрана, вертушка.
— Они со мной, — говорит Грибанов.
Мы поднимаемся на третий этаж, последний. Контора какая-то. Мужики, похожие на оперов из фильмов, барышни в строгих костюмах, двери без надписей. Грибанов не стучась открывает одну. Там кресла, журнальный столик, пепельница.
— Ждать здесь, — приказывает он и выходит. Ждать так ждать.
— Ты думаешь, что там? — спрашиваю я Струева.
— Похоже на курилку.
— Ясно, что не конференц-зал. Что за контора-то?
— Тонкая контора. Даже вывески нет.
— Хорошо, что мы люди некурящие.
— А я бы закурил, — говорит Струев.
— Струев. Обещай, что, если ты вернешься, найдешь Катю и моего кота. Кота можешь взять себе, а ей скажи, что я неплохим, в сущности, был человеком.
— А другу твоему что сказать? Крылатому?
— Чтобы он в следующий раз не шатался по окрестностям, а занимался каким-нибудь полезным делом.
Наконец Грибанов возвращается. С ним двое молодых людей, опрятных и складных.
— Пошли, — говорит Грибанов.
Мы идем вниз, на первый этаж, один сопровождающий впереди, другой — чуть отстав. Мы опускаемся на следующий уровень. Подвальный. Зальчик с диваном, коечками, столом и телевизором.
— Что это?
— Внутренняя тюрьма. — Чья?
— Неважно, — скромно отвечает Грибанов. — Поживете денек-другой. Здесь вы в полной безопасности. А мы кое-что проверим.
— Товарищ Грибанов… — пробует еще что-то уточнить Струев.
— Обед в два, завтрак в девять, ужин в семь. Туалет за той дверкой, — вступает в разговор молодой человек из сопровождающих, — постельное белье, сейчас принесут. Отдыхайте, товарищи…
Тайная доктрина полковника Левашова
Наконец пришел контейнер с телевизорами. Черно-белые были и раньше в штабе, у генерала, в лаборатории. Ретранслятор находился далеко, и сигнал был слабенький. Но умельцы наши сообразили насчет антенн, а потом и сферы появились. И в один прекрасный день началось светопреставление. Блюдец у нас было несколько, и, когда завезли львовские «Электроны», мирное течение жизни прервалось. Телепрограммы всех времен и народов принесли в наш «городок» фильмы, концерты, бесконечный футбол, эротические шоу мира. Начальники наши пробовали бороться с этим злом, увещевать, потом плюнули. Начиналась перестройка.