Мама грозно щурит глаза. Жестом приглашаю ее выйти в кухню, но проходит еще десять минут, прежде чем она наконец появляется.
— Где твои ключи, мам? Я опаздываю к Хилли. Кстати, пробуду у нее весь вечер.
— Как? Но ведь Карлтон приехал. Что подумает его новая подруга, если ты вдруг куда-то исчезнешь?
Оправдываться бесполезно, потому что дома Карлтон или нет — все равно будет скандал.
— Паскагула приготовила жаркое, папа принес дров для камина.
— Мам, на улице теплынь.
— Послушай, твой брат приехал домой, и я надеюсь, что ты будешь вести себя как любящая сестра. Я не хочу, чтобы ты уходила, не пообщавшись толком с его девушкой.
Она бросает взгляд на часы, а я напоминаю себе, что мне уже двадцать три.
— Прошу тебя, дорогая, — говорит она; я вздыхаю и обреченно волоку в гостиную чертов поднос с мятным джулепом.
В пять двадцать восемь я возвращаюсь к прежней теме:
— Мама, мне нужно идти. Где твои ключи? Хилли ждет меня.
— Но мы даже еще не попробовали сосиски в тесте.
— У Хилли… вирусная инфекция, — шепчу я. — А прислуга завтра не работает. Она просила меня присмотреть за детьми.
Мама поджимает губы.
— Полагаю, это означает, что и в церковь ты пойдешь с ними. А я-то думала, мы проведем воскресенье вместе, всей семьей. У нас будет семейный ужин.
— Мама, прошу тебя. — Я роюсь в корзинке, где хранятся разные мелочи. — Я нигде не могу найти ключи.
— Но ты не можешь забрать «кадиллак» до завтра. По воскресеньям мы ездим на этой машине в церковь.
Он будет у Хилли через тридцать минут. А мне нужно еще одеться и накраситься. Дома я этого сделать не могу, чтобы не вызывать подозрений у матери. Папин новый грузовичок я тоже не могу взять. Он загружен удобрениями и нужен будет завтра на рассвете.
— Ладно, тогда я возьму старый грузовик.
— Кажется, он сейчас с прицепом. Спроси у папы.
Но я не могу спросить у папы, потому что не в силах появиться перед людьми, которых огорчит мой уход, поэтому просто хватаю ключи от старого грузовика, бросив на прощанье:
— Неважно, мне только доехать до дома Хилли.
Тут же выясняется, что наличествует не только прицеп, но и полутонный трактор, загруженный в этот прицеп. И на свое первое за два года свидание я отправляюсь в красном полноприводном «шевроле» выпуска 1941 года, с автогрейдером «Джон Дир» на прицепе. Двигатель стучит и чихает, и я начинаю беспокоиться, доеду ли вообще. Комки грязи разлетаются в стороны. На шоссе двигатель внезапно глохнет, моя сумка и платье летят прямо на грязный пол. Мотор заводится вновь со второй попытки.
В пять сорок пять на дорогу передо мной вылетает нечто черное, слышу глухой удар. Пытаюсь остановиться, но не так-то просто затормозить, если позади болтается механизм в десять тысяч фунтов весом. С диким стоном жму на тормоз. Нужно выйти посмотреть. Кошка, как ни странно, встает, дико озирается и пулей уносится в лес — так же стремительно, как и вылетела на дорогу.