Виктор С.Ревунов
Холмы России
Моей жене Галине Львовне Ревуносой посвящаю
КНИГА ПЕРВАЯ
Часть 1
ГЛАВА 1
Из-под несвержимого кряжа в глубине земли метелит холодной струёй родник - исток Угры.
Тут, в зеленом бочажке, ее первый и вечный всплеск под солнцем.
Тихо стрекочет ручей среди травы. Пробивается сквозь кусты и камни на перекатах.
И вот уже омут заворачивает под кручей отрежу в свой круг, водит медленно, словно напутствуя перед далью верст напоминанием о стремнинной силе, которая сносила когда-то на бродах павшие с закатом щиты татарские, польские и немецко-литовские мечи и кресты, вознесенные в отблесках зловещих к крестам Москвы, тонули тут - текла с них ржавь холодная.
Измылись на дне и кости французов, и их оружие распалось в прах в сырой земле и песках каленых, в папоротниках, что в осень кровеют по берегам.
Леса то уходят за дорогу от реки в слитое с полями березовое раздолье, то возносятся над водой сосновыми кручами в смолистом и земляничном жару.
Разливные луга, розовые поля цветущей гречихи и нивы льняные в синеве смоленская сторонка родная, милый берег.
Кто родился тут или кто хоть раз видел Угру, у того никогда не погаснут в сердце зорьки ее.
Да как же не любить ее!
Она, как светлый образ, поблескивает в просторе России, неразлучная с нею в страждах ее,
Под берегом, где с грустным запахом вянет скошенная трава, стоит лодка.
В лодке - Кирька Стремнов. Ловит рыбу.
Две удочки заброшены далеко. Третья - ближе к борту. Блестит на быстрннке, вьющейся среди лопухов, пробковый лаково-краспый поплавок.
Кирьян, сгорбясь, сидит на перекладине. К глазам сдвинута кепка. Под козырек бьет от воды отсвет: то погаснет, то ясно брызнет вдруг по лицу.
Над другим берегом пылает закат, сиренево-розовый под высью и алый, густой в зевле, где тонет солнце.
Кружит в этом заревом огне неясыть - сумрачная птица, криво стелется над землей.
Самый дальний поплавок с крашеной стрелкой пера наклонился, скользнул под воду.
Кирьян схватился за удилище, дернул и сразу почувствовал, как руку потянуло. Шелковая леска стремительно просекла воду.
Кирьян повел удилищем, стронул в глубине что-то тяжелое.
Вот он, лещина-то какой, всплыл, серебряно отлил под водой и снова сильно повел в глубину.
Поплавок вдруг легко выскочил из воды.
- Ушел!
Кирьян торопливо насадил на крючок червя и, подняв ореховое удилище, бросил насадку. Поплавок встал из воды и медленно закружился над ямой с аспидно чернеющей тенью в глубине.
На том берегу, словно бы на закате, вышла женщина.
Вспыхнула над рекой белая кофта ее.
