Женщина крепко выжала рубашку, бросила ее с хлястом в ведро.
- Идут вон. Гляди.
На дороге послышался шум, говор. В пыли, темно просвечивая, двигалась колонна.
Они шли торопливым шагом, спешили в лагерь к еде.
Сзади и по бокам конвойные с винтовками шли, слитые с быстрым движением колонны, но отдаленные от нее положенным расстоянием, которым и замыкалась воля этих преступивших закон людей: воров, мошенников, хулиганов, пьяниц, бывших счетоводов и бухгалтеров, завмагов и кассиров. Многие из этих людей когда-то жили в семьях, хорошо одевались, спали в чистых постелях.
А теперь шли в грязной одежде, спешили к куску хлеба, за который работали - рыли и возили землю, чтобы потом отщипнуть от этого куска желанную корочку. Еще и это считается благом в преступной вине за загубленное, которое никому не дано воскресить, как ни тяжко бывает старание и раскаяние виновного.
Феня подошла ближе. Искала глазами Митю. Где же он?..
Колонна завернула к воротам. Остановилась. В сторону Фени - все взгляды, тягуче-угрюмые и дерзкие, весело подмигивающие ей.
Сразу раздались голоса:
- Кого ждешь, ягодка?
- Пошли с нами. Любить будем.
- Не бойся. Мы люди смирные и хорошие. Вон как нас берегут.
Где же Митя? Никак не найдет его Феня.
- Кого потеряла?
- Жигарева,- сказала Феня.
- Жигарева? А он сегодня на кухне дежурит,- ответил крайний во втором ряду мужчина с загорелым лоснистым от пота лицом.
Конвойные пересчитали ряды.
Когда все прошли и ворота закрылись, вышел дежурный, сказал Фене:
- Подойди к колючке. Вот тут,- указал он на ограДУ рядом с воротами.
Феня подошла к проволоке-совсем близко к запретной земла, от которой дыхнуло, как из погасшей печи горечью дыма.
Где-то тут Митя. У кадки с водой заключенные рвали друг у друга железные кружки, ругались. Другие спешили к бараку, где кухня с едой и хлебом.
Она вдруг увидела Митю. Он подходил к ней, присутулившись, опустив голову с коротко подстриженными, бурыми, как волчья шерсть, щетинившимися волосами.
Подошел. Лицо заросло, как в репьях. Взглянул на
Феню, как и прежде, с хмельной наглецой в рыжих глазах.
- На грязь и рвань мою поглядеть приехала?
Она молча глядела на него. Как будто и не дрогнуло его сердце, что рядом она.
- Думала, рад будешь.
- К радости эта огорожка не пускает.
- Плохо тут,- с жалостью сказала Феня.- Скучаешь?
- Воли нет, а так ничего, жить можно, как на собачьей цепи.
- Гостинец тебе привезла.
Он чуть ближе подошел, сжал руками проволоку.
Протяжно заныла она.
- А ночку вольную не привезла?
- За это спасибо скажи.