Никанор и тут подладил Стройкову.
- При вашей работе как же это мимо души проглянуть? Глаз у вас, Алексей Иванович.
- А вот проглянул...
- Жигаревых? - не утерпел Никанор. После такого признания он еще налил в стакан.
- Догадлив ты, Никанор Матвеевич, с лету хватаешь.
Не обижайся. Я с дураком и говорить бы не стал, хотя дурак-то все и скажет без сортировки.
В это время из-за кустов вышла Гордеевна с ведром барды - так вся и вспрянула с испуга, увидев Стройкова.
- Видеть вас рад, Гордеевна,- сказал Стройкой.
- И мы вас, Алексей Иванович,- скрывая испуг, как можно нижайше ответила ему Гордеевна и, заметив, что Никанор глазами показал на тропку с поворотом отсюда, успокоилась: не лихо тут, беседа, значит.
- Да закуски постарайся сюда,- сказал Никанор.
- Может, в избу пошли бы? - обратилась Гордеевна к Стройкову.
- Благодарю. Скоро ехать надо.
Когда скрылась Гордеевна, Стройков расстегнул гимнастерку: жарко.
- Искупаться бы.
Вода уж на холод пошла. Но река так манила своей прохладой, что Стройков не вытерпел. Разделся.
Он не сразу бросился в воду, а робко вошел, пожимаясь. Потом, вскрикнув, окунулся с головой и поплыл, шлепая сильно руками.
На берегу прикрыт гимнастеркой револьвер.
После купанья посвежевший, с гладко причесанными мокрыми волосами, одетый во всю свою форму, он выпил и второй стакан с особым удовольствием, чтоб согреться, вода была холодна.
- Что ни говори, а здорово сотворен мир, с отделкой исключительной, до крапинки на какой-нибудь букашке или цветке. А вот человек в недоделке остался. Главное, так сказать, сотворение, цель жизни - и с недоделкой, словно кто помешал. А недоделка-то знаешь где? В мозгах.
Никанор и себе налил половинку стакана.
- Так точно, в мозгах,- выпив, подтвердил Никанор с ожиданием разговора еще более интересного.
- Не забыл ты, конечно, Никанор Матвеевич, председателя вашего Желавина?
- Как же забыть? Случаев таких у нас не припомню:
был человек и пропал.
Стройков огляделся: нет ли кого?
- А пропал ли?
Тут уже, после этих слов, и Никанор огляделся, поближе подсел к Стройкову.
- А пропал ли? - повторил Стройков, и голубые глаза его с веселой хитрецой вдруг заледенели на миг.
Страшно стало Никанору.
- А что?
Самое сокровенное слово, которое ждал Никанор, спугнула Гордеевна: она принесла в тарелке, закрытой холстиной, малосольные огурцы, сало и хлеб.
- Ступай пока,- сразу же и отправил ее назад Никанор.
Как только ушла Гордеевна, Никанор достал из кармана складной нож, потер лезвие о штаны и нарезал сала.
- Ты мне прежде прямо скажи. Сам ты как думаешь: