- А меня и забыла,- смеясь, сказал Порфнрий Игнатьевич.- Вот жены! Скорей молодому. Л муж и без хлеба обойдется.
Катя сейчас же положила перед Порф-ирнем Игнатьевичем хлеб.
- Самый большой вам, горбушечку, дядя Порфирий.
- Вот и тебя молоденькая уважила,- заметила Марья.
- Продавали бы годики по рублю за штуку. Накупил бы на всю получку. С таким запасом такие вот, как Катюшка, уважали бы не только ломтями, а чем и послаще.
За столом засмеялись.
- Не больно-то на свою получку накупишь,- сказала Марья.
- Сэкономил бы годиков на полета.
- За такой покупкой, дядя Порфирий, очередь была бы. Пока достоишься, и свои отойдут,- сказал Кирьян к удовольствию отца, что так присказал метко.- А потом, как распределять будут? - продолжал Кирьян.-Начальству какие получше годы, счастливые, а остальным - что уж останется. Подойдешь, и всучат лет пятьдесят с какой-нибудь червоточиной или болезнью живота, будешь из избы в хлев бегать, а из хлева в больницу, а из больницы опять в хлев.
Смех за столом над шуткой Кирьяна, и еще больше доволен отец, и мать нс наглядится на сына: ладный-то какой, веселый.
Еще только разливали по стаканам из бутылок. Две четверти, заткнутые сосновыми шишками, нс тронуты пока, стояли в резерве, на виду гостей, чтоб не тревожились за будущее, и для полной уж веры в резервы Никанор заявил:
- Пейте, гости дорогие! Самогона в кувшинах до бровей.
Наполнены стаканы. Гости поглядывают на хозяина:
ему со слова начинать праздник.
Встал Никанор с подбритыми усами, помолодевший после вчерашней бани, где, казалось, выхлестал березовым веником годков с десяток из старости да приоделся:
бело-розовая шелковая рубаха на нем с пояском, так и льет и волнится под ветром.
- За матушку-землю нашу, которой живем. За власть Советскую! За Серп п Молот воеднне, что друг без дружки и нельзя: серп без молота не скуешь, а молот без хлеба не поднимешь. Дай бог вам, гости дорогие, близким нашим и далеким, а по душе родным,- счастье великое, а горе, если не минет, малое!
"Славные какие все,- разглядывала гостей Катя.- Вот были бы такими всегда".
Выпили, и сразу к соленикам потянулись вилки. Соленики с чесноком и укропцем после горечи самогонной обдают рот пахучей сыростью.
- А самогоночка с огоньком!
- Сразу в голову кидает.
- А мне в ноги, потому что голова занята мыслью еще выпить,-сказал Порфприй Игнатьевич.-Ликер я пил в Москве. Тот сразу на смех действует. Тридцать рублей пропил, на трамвай не осталось, а хохочу.
- Лютая самогонка твоя, Никанор Матвеевич.
- Даже очень приятная,-сказала Юлия.-Правда, Катюша?