За другой по лесочку.
Замолкли все на миг, и песня еще отдается в лесу, будто там такой же праздник, п повторяют там песню застолья такие же голоса, что каждый узнавал свои, удивительно ясно отзывавшийся издали голос:
А мне куда, куда идти?
Эх, да идти некуда.
Не пели лишь Феня и Кирькн: глядели друг на друга в колдовстве любви своей, и этой песни, и счастья, что рядом они и с людьми они в этом празднике.
Анфиса учуяла, что где-то за столом молчат. Поглядела на Феню и на Кирьяна, и то, до чего чуть-чуть не дозналась тогда в избе, когда Феня собралась к Мите ехать, открылось теперь.
"Вот и прочь, Митя! Покричишь, побесишься, да и сползешь, как змей с косы",- подумала Анфиса, и голос се выше и сильнее прежнего весь уже отдался последним словам песни.
Эх, да пойду я, пойду,
К темпу омуту.
Да какое же это колдовство - русская песня, когда сойдутся вот так голоса, словно гением настроенные, чтоб так петь, чтоб в песне так чутко было сердце к голосу печали, что сразу и повелела отойти веселью своим напоминанием о смятеньях гордой и несмиренной любви человеческой.
Пели и на другом конце хутора, и где-то за площадью пели за каждым столом свое, а издали, если прислушаться, сливалось все в одно, как разные травы сливаются в луг, как разные судьбы сливаются в одну судьоу народную, в которой этот праздник был и неведомым прощанием с друзьями, с последним летом родной земли перед тяжким крестом ее.
Проводили эту песню и встретили новую за полными стаканами.
Заметил Никанор, что одна четверть уже иссякла.
- Киря, сходил бы ты в наш арсенал.
Кирьян взял пустую четверть, положил ее па плечо и пошел в избу для наполнения посуды из резервных кувшинов.
- Для кого это вы своего Кнрю так бережете? - сказала Анфиса Никанору и Гордеевне.- Не пророс бы, милый, как несжатый колосок на жниве. Или жниц нету?
- Есть, да серпы их его не берут,- ответила Гордеевна.
- Что же это за серпы, раз нс берут?
- Может, и взял какой, да родителям теперь не докладывают.
- Все ученые теперь,- вступил в разговор Порфирий Игнатьевич и снова получил предупреждение от коленки жены: тебя, мол, не спрашивают.- Они теперь и жены такие пошли: слова нс скажи, нс больно-то охота под их серп голову вешать. Вот примерно моя,- сказал Порфирий Игнатьевич и подальше убрал от жены свою коленку.- Выпить чуть захотел - она коленкой тебя жмет под столом. Слово сказал - опять ее коленка, как местная власть, указует тебе. Иной раз с праздника придешь, так неделю хромаешь, так она тебя своей коленкой натрет.
За столом смех над немудреной этой шуткой.