ЛЖЕДМИТРИЙ И ИНОСТРАННЫЕ ГОСТИ
Лютецию Гавриловну Голдышкину все знакомые называли коротко: "мадам". Она была коротка ростом, но широка поперек, не сильна умом, но крепка голосом. Биография ее была весьма пестрой, но лучше всего мадам помнила те дни, когда перед самой революцией она вышла замуж за австрийского графа и русского фабриканта Фридриха-Марию фон Эккель. По этой причине Лютеция Гавриловна до сих пор разговаривала высокомерно и безапелляционно. Так она разговаривала и со своей четвертой дочерью от третьего брака, Лирикой Тараканцевой, урожденной Голдышкиной.
Стоя на кухне перед сковородой с котлетами, мадам грохотала трубным басом так, чтобы ее слышала толстая, ленивая Лирика, сидевшая в комнате:
- Это же просто кошмар! Люди имеют машину, дачу, прислугу, а я, графиня фон Эккель, должна для твоего Тараканцева жарить котлеты!..
После ванны Лирика уже два часа сидела перед зеркалом, накручивала на голове какие-то замысловатые крендели и нехотя отвечала:
- Можешь не жарить. Мы пообедаем в ресторане...
Мадам возмущалась:
- Какие богачи! Жалкие три тысячи в месяц!.. Ты глупа, друг мой! С твоей внешностью можно найти мужа посолиднее, чем твой Лжедмитрий! Какие-то музеи, какие-то глупые картины. Что это может дать?..
Читатель уже догадался, что речь шла о муже Лирики - Дмитрии Павловиче Тараканцеве. За некоторые особенности характера кто-то окрестил его "Лжедмитрием". Эта кличка утвердилась за ним всюду, даже в его семье.
Разговор матери и дочери был прерван телефонным звонком. Лирика сняла трубку и нараспев произнесла: "Алло!", но с таким отчаянным английским акцентом, что у нее получилось: "Хельло-оу!.."
Мадам прислушалась. По кокетливым интонациям она поняла, что дочь говорит с мужчиной.
- Дмитрия Павловича еще нет дома... А кто его спрашивает?.. Знакомый?.. Из-за границы?.. О! Я могу дать его служебный телефон... Ах, уже звонили?.. Да, он дико занят... К нам... Пожалуйста, приезжайте.
- Кто это? - осведомилась Лютеция Гавриловна.
Лирика заметалась по комнате.
- Какой-то знакомый. Иностранец. Не может поймать Лжедмитрия. Хочет поговорить в домашней обстановке.
- Он едет к нам? - с ужасом спросила мадам.
- Да! И не один! Их двое!
Лирика плюхнулась на диван и стала натягивать на свои гигантские икры чулки-паутинку.
- Но я в ужасном виде! - застонала Лютеция Гавриловна.
- Надо убрать хотя бы одну комнату, - скомандовала Лирика. - А я начну искать Лжедмитрия. Ты знаешь, это не так просто.
Увы, она была права: Лжедмитрия Павловича Тараканцева нелегко было найти в бурных волнах деловой Москвы, хотя он присутствовал всюду, где только можно было присутствовать, и даже там, где ему присутствовать было не нужно. По должности он был начальником Музейного фонда, но, будучи одновременно "творческим работником", живописцем весьма оригинального жанра "научной эксцентрики", Тараканцев являлся (какое удивительное слово - "являлся"!):