— Твои интриги бездонны.
Засмеявшись, он ответил:
— До их дна я действительно еще не добрался. Итак, что скажешь? Сделка? Ты свободен выбирать.
— Свободен, — вздохнул я.
— Да, Ликиск. Я знаю! Свобода — самое тяжелое слово.
— Я только начинаю это понимать. Мы заключим сделку.
Он шагнул вперед, глядя на отражение в зеркале, обнял меня и коснулся губами плеча.
— Всего лишь мальчик — но какой!
Когда мы закончили, я спросил:
— Когда мне начать выполнять свои обязанности по этой сделке?
Калигула хмыкнул:
— Твоя жажда крови Цезаря так велика? Всему свое время, Ликиск. Всему свое время.
Прошло несколько дней, прежде чем я снова увидел Луция. Судьба Витурия напугала всех, однако у Луция и остальных теперь появилась новая причина меня бояться. К их ужасу и моему изумлению, я стал преемником Витурия, наследовавшего Нерею, в свою очередь получившему эту должность после безымянного юноши, которого он столкнул со скалы. Цезарь намеревался почтить меня, назначив главой своего борделя, но я не видел в этом чести, получив пост, на котором никто долго не задерживался. Меня утешало лишь то, что я больше не находился под охраной (за исключением преторианцев, охранявших всех — и даже Цезаря!).
О назначении на это двусмысленное место я узнал от человека, чье имя стояло вторым после имени Тиберия в списке наводящих страх — от префекта преторианской гвардии Элия Сеяна. Когда меня к нему привели, он сидел за столом, по-военному прямой, и без улыбки смотрел мне в лицо. Его кожа была бронзовой после военных кампаний под солнцем Средиземноморья, волосы — короткими и черными, слегка тронутыми сединой. Сеян вежливо объяснил мои обязанности, которые я знал и сам: проявлять изобретательность и услаждать похотливого Тиберия самыми непристойными развлечениями.
Закончив с этим, префект помолчал, барабаня пальцами по столу и внимательно глядя на меня. Наконец, он произнес:
— Ты недавно говорил с Калигулой?
Вопрос пронзил меня словно нож, и я похолодел с ног до головы.
— Да, господин, он за мной посылал.
— Зачем?
— Ему хотелось меня увидеть.
— Почему?
— Он сказал, что слышал обо мне, и ему стало интересно. Больше ничего.
— Он интересовался только сексом.
— Да, господин, мы занимались сексом.
— Ты слишком быстро отвечаешь, мальчик.
— Вы задали мне вопрос.
— Твое положение не так надежно, как тебе может казаться. Предпочтения Цезаря меняются, однако существуют способы уберечься от перепадов его настроения. У меня нет столь популярного нынче в Риме интереса к мальчикам, но ты меня интересуешь — правда, в другом смысле. Думаю, ты понимаешь, что я имею в виду, поскольку убежден: твоя встреча с Калигулой тоже имела к этому отношение. Я закончу наш разговор следующими словами: когда наступает прилив, воды меняются, и мудрый моряк помнит об этом ради собственной безопасности. Ты должен знать, что твоя непрочная позиция может точно также измениться, и когда это произойдет, ты ради своего же блага найдешь здесь более чем одного друга. Прими во внимание то, что сказал тебе Калигула, и запомни мои слова. Новое положение наблюдателя за забавами Цезаря налагает на тебя обязанность докладывать мне