Боги и влюбленные (Джефферс) - страница 81

Казалось, в море я один. Много часов я не замечал на волнах никого, кроме случайных морских птиц, нырявших за рыбой или садившихся отдохнуть, покачиваясь на воде и глядя на меня так, словно я был нахальным незваным гостем.

По левую сторону от меня виднелась далекая полоска земли, и я подсчитал, что держу курс на север. В момент, когда на причале я прыгнул в лодку, мне уже было ясно, что единственной моей надеждой в случае удачи будет Остия.

Насколько она далеко, я не знал, помня лишь о том, что Лонгину потребовалось пять дней тяжелого путешествия верхом, чтобы доставить меня на Капри.

Я бы отдал все, чтобы здесь, в этой маленькой лодке, оказался капитан Сабин! Но необходимость — хороший учитель, и вскоре я стал хорошим капитаном.

Я греб всю ночь и с радостью приветствовал солнце, однако через секунду оказался перед лицом пугающего факта: в моей крепкой лодке возникла течь. Холодное прикосновение воды к пяткам привлекло мое внимание к днищу и проникавшим между досок пузырькам; поначалу они только раздражали, разводя под ногами сырость, однако вскоре лодка начала быстро заполняться водой. Ну и урок, думал я. Проигнорируй бога, и он всегда найдет способ тебя за это наказать! Преодолев панику, я решил, что лучше пристать к берегу и помолиться Нептуну, прежде чем лодка пойдет ко дну.

Я греб быстро, что теперь оказалось гораздо сложнее, учитывая вес поднимающейся воды, добиравшейся уже до лодыжек, однако с каждой минутой лодка приближалась к берегу, и когда я оказался на мелководье, то выбрался из лодки и вышел на сушу. Ступив на землю, я повернулся и взглянул на море. «Нептун, — с трудом промолвил я, — я выучил твой урок».

Отдохнув, я направился через лес к Священной дороге.

XVII

Прежде, чем выйти из леса на главную дорогу и отправиться на север, в Рим, я спрятался в высокой траве, разглядывая путешественников. Я решил дождаться, пока дорога не опустеет, и только тогда покинуть лесное убежище, чтобы какой-нибудь прохожий не задумался, почему это из леса внезапно появляется неопрятный мальчик. Придя к выводу, что этот замарашка — беглый раб Тиберия, он вполне мог сообщить обо мне властям.

Пока я об этом размышлял, падавшие на дорогу тени стали пурпурными, а солнце начало опускаться за вершины высоких сосен. С приходом сумерек движение заметно снизилось. Чем темнее становилось, тем меньше путешественников было на дороге, и когда, наконец, пространство передо мной совершенно опустело, я почувствовал, что можно безопасно выйти из укрытия и начать долгий поход на север.

Я шел всю ночь, так никого и не встретив, а на восходе увидел бородатого старика, пытавшегося подняться из травы, где он, очевидно, спал. Он неуклюже опирался на березовый посох, но я склонил голову и поспешил дальше. Однако когда до меня донесся громкий треск сломанной палки, я вернулся и протянул старику руку.