— Я вас слушаю.
С дьявольским бесстрашием я объявил.
— Пожалуйста, дюжину черных кружевных бюстгальтеров, как тот, что у вас на витрине. Сотый размер.
Девушки по соседству захихикали. Продавщица достала несколько коробок из-под прилавка и сказала:
— Они имеют четыре размера: А, В, С и D. Вы будете выбирать, какой вам нужен?
— Она весьма велика в этом месте, — ответил я. — Так что решайте сами.
Продавщица улыбнулась и кивнула. Я швырнул на прилавок сотенную купюру. Прежде чем дать сдачу, продавщица внимательно ее изучила. Протягивая мне сверток, она прошептала:
— Если они не подойдут леди, то она может обменять их на другой размер.
Поднявшись в свой номер, я связался с кухней и заказал шеф-повару Чико ужин на двоих.
— Привезли шампанское, которым ты интересовался. Я поставил его на лед. Во сколько подавать ужин? — спросил Чико.
Я сказал, что позвоню, и пошел бриться и принимать душ. Я надел новые просторные брюки и приталенный вельветовый пиджак. Потом я долго вертелся перед зеркалом, пытаясь получше приладить галстук-бабочку. В конце концов я решил, что он не подходит к пиджаку, и выбрал другой галстук, узел которого перевязывал вновь и вновь до тех пор, пока результат не удовлетворил меня. В нагрудный карман я засунул свежий носовой платок и добрых десять минут стоял перед зеркалом, доставая его, складывая по-новому и заталкивая обратно. Наконец я решил, что платок в порядке, и оставил его в покое. Но я никак не мог успокоиться и все время возвращался к зеркалу, чтобы проверить свой внешний вид.
Я стал противен самому себе. Вести себя как какой-то тщеславный идиот! Впрочем, это не было тщеславием. Просто я волновался. Волновался, как кот, поджидающий в аллее свою подружку. Что со мной происходит? Для парня, который переспал со всем, что гуляло, щебетало или приятно пахло на Бродвее, такое поведение было просто возмутительно.
Я налил себе двойное виски. Выпивка малость помогла, музыка тоже должна была помочь. Не глядя, я достал какую-то пластинку, поставил ее на проигрыватель и, упав в кресло, стал слушать. Это было интермеццо из «Травиаты». Мне нравилось место, в котором вступали скрипки. Мелодия была сладкой, нежной и шелковистой, словно женская грудь. Я рассмеялся над собой. Ну и сравненьице! Сравнивать нежную, сладкую музыку с женской грудью! Это просто говорит о том, где блуждают мои мысли. Это единственное, о чем я думал все последние часы.
Может быть, я просто страдаю какой-то разновидностью сексуального отклонения? Интересно, такая навязчивая потребность в прекрасной груди является нормальной, или это стало у меня фетишизмом? Да нет, какой это, к черту, фетиш то нормальное желание, ну, может быть, лишь самую малость сильнее и прямолинейной, чем надо.