Эдди, Макс и я отошли в угол и шепотом обменялись мнениями.
— Мы делаем работу по-своему и в удобное для нас время, — сказал я Эдди.
— Убери отсюда этого чертова инспектора, — добавил Макс.
— Я не могу, — ответил Эдди. — Я не знаю, как это сделать. Парень замешан в этом деле, и ему даны указания проследить, чтобы все было в порядке.
— Нет, Эд, — сказал я. — Он с нами не пойдет. Это совершенно точно. Он нам не нужен, и все будет отлично сделано без его участия.
— Я ничего не могу поделать, Башка, — сказал Эд. — Он должен присутствовать, и это приказ.
Мы с Максом понимающе переглянулись.
— Наплевать, какие у тебя приказы, — сказал я. — Этого урода не будет рядом.
— Кто дал тебе задание? — спросил Макс. Эдди замялся, а потом ответил:
— Главный офис.
— Кто именно? — спросил я.
— Я не имею права сказать вам это.
— Кто бы он ни был, он наверняка знает, что мы делаем работу по-своему, — сказал я.
— Да, и ты можешь передать это ему, — сказал Макс. Эд пожал плечами.
— Скажи инспектору, пусть проваливает, — сказал Макс.
— Ладно, ладно, — проворчал Эдди. Он подошел к инспектору. По разговору было видно, что инспектор настаивает на своем. Отрицательно по качав головой, инспектор подошел к нам.
— Я извиняюсь, ребята, — сказал он, — но я не могу уйти. Я должен проследить, чтобы никто не видел его лица.
— Нам совершенно наплевать, кто он такой, — от ветил я. — Нам наплевать, даже если это президент Соединенных Штатов. Для нас это просто покойник, так что не беспокойся. Мы не будем смотреть на парня. И никто не будет.
— Я должен проследить, — настаивал он.
— Ладно, тогда мы не будем этим заниматься, — ответил я.
К разговору подключился Эдди:
— Не беспокойтесь, инспектор. Они сделают все, как надо.
Инспектор смерил нас долгим взглядом, зло чертыхнулся и вышел из квартиры. Мы с Максом подошли к покойнику, я снял с него простыню. Даже в таком состоянии он имел весьма презентабельный вид. Он был среднего возраста, и его лицо показалось мне знакомым.
— Я ведь где-то видел этого парня, — сказал я и пригляделся повнимательней. — Да, точно, я часто встречал его на Бродвее. Он любил девушек. Он отъявленный бабник. — Я повернулся к Эдди:
— Этот парень вроде бы судья, да?
Эдди кивнул:
— Да, он был судьей Верховного суда.
Я взглянул, куда попала пуля. Пулевое отверстие было в животе. Кровь все еще стекала на пол тонкой струйкой.
— Посмотри, нет ли здесь где-нибудь изоляционной ленты, — сказал я Эдди, — и найди мне какую-нибудь тряпку.
Через некоторое время Эдди вернулся с мотком изоленты и полотенцем. Я оторвал кусок от полотенца, заткнул рану и закрепил изолентой. Эдди шепотом спросил: