— Что тебе надо, парень? — поинтересовался Простак.
— Где мистер Херринг?
— Что тебе от него надо?
— Он попросил меня отвезти десять бочек с товаром. В Балтимор.
— Десять бочек в Балтимор? — удивился Малютка Дятел. — Но мы туда не возим. У нас там есть проблемы.
— Заходи, заходи. — Я посторонился. — А куда в Балтимор?
Он показал мне визитку.
Если что-то и могло навсегда опустить занавес за Херрингом, то именно это. На визитке стоял адрес человека из банды, с которой у Общества были давние счеты. Мы прихватили водителя и пошли назад.
— Значит, этот безмозглый идиот до сих пор не избавился от товара. Должно быть, он прячет его где-то здесь, — прошептал Простак.
— Да, этот Херринг настоящий придурок, — согласился я. Простак тихо усмехнулся:
— Этот олух, наверное, сразу окочурится, когда увидит, кого мы привели.
Простак оказался почти прав.
— Кто этот парень? — спросил Макс.
Простак что-то прошептал ему на ухо. Макс мрачно кивнул.
— Ладно, водила, ты знаешь, кому в Балтиморе должен доставить товар?
— Да, конечно. Мистер Херринг уже дал мне имя и адрес.
Ничего не подозревая, шофер сообщил присутствующим имя человека, связанного с соперничающей группировкой. Это произвело эффект разорвавшейся бомбы.
— Что? — заорал Макс, вскакивая со стула и хватая Херринга за подбородок. — Ладно, ладно. — Немного поутихнув, он щелкнул пальцами. — Шофер может убираться. Нам нечего везти в Балтимор.
Простак проводил шофера до грузовика. Голос Макса зазвучал резко и отрывисто. Он стал похож на старшего сержанта, отдающего приказы рядовым.
— Дятел и все остальные — проваливайте, — сказал он охранникам. — У вас до утра выходной. Башка, покажешь этим двум молокососам дверь, через которую надо выметаться.
Он громко щелкнул пальцами, давая понять, что разговор окончен. На лице его появилось какое-то странное выражение. Мне показалось, что с ним что-то не в порядке.
Когда я вернулся, Простак, Косой и Макс стояли вокруг Херринга. Тот с обезумевшим от страха лицом сидел на стуле и, словно в трансе, раскачивался из стороны в сторону. Макс нанес удар. Херринг свалился на пол и начал жалобно подвывать, размазывая по лицу слюни и сопли. Он молил о пощаде. Макс выругался и ударил его еще раз. Наконец Херринг сдался.
— Я… спрятал десять… бочек под мешками с сахаром… в западном крыле… склада.
Херринг едва дышал от страха и в полуобморочном состоянии висел в руках Макса и Простака, которые волокли его в западное крыло. Косой шел впереди, освещая дорогу неверным и трепетным лучом фонаря. До меня доносились шорохи, производимые крысами, рыскающими среди величественных нагромождений из разнообразных товаров. Все вокруг выглядело нереальным — казалось, что действие происходит в каком-то тусклом, зловещем сне. Мне было интересно, что Макс будет делать с Херрингом. По давней традиции Общества он не мог принять решения самостоятельно. Он должен был следовать «программе». В случаях, подобных этому, программой предписывалось передать все собранные сведения и самого преступника в руки тех, кто находился наверху. Я вдруг понял, что Макс ведет себя не совсем нормально, что с ним происходит что-то необычное. Он прервал мои размышления резким замечанием: