Но ощущение скрытого подвоха только усилилось.
– А завтра утром она поднимет на уши всю академию и будет орать, что ее ограбили. Взяли сапоги, вечернее платье, кольцо-печатку и треснувшую чернильницу. Точнее, две. И три сапога, – мрачно пробормотала я, заваливаясь спать. – Потом разбудит меня городская стража… нет, внешняя, я же из Тангара…
Но разбудил меня Кьяло, ворвавшийся в комнату, как голодный медведь на пасеку.
– Подъем! Хватит уже дрыхнуть, а то без тебя начнут!
– Не начнут. Я первая… то есть вторая… ладно, третья претендентка на победу. А еще я девушка, а девушкам положено опаздывать. И вообще, рань же несусветная.
– Очень даже сусветная! Через полчаса общее построение всех участников.
– Ну так еще полчаса целых… Чего? – Я подскочила в кровати как ужаленная. – А как же завтрак?
– Завтрак был час назад, – развел руками парень. – Я честно пытался тебя разбудить, но ты не отзывалась, а дверь была заперта… В общем, пока я ее открыл…
Зная этого бронебойного субъекта, «открыл» надо понимать как «разнес вдребезги вместе с прилегающим косяком и запирающим заклинанием». Ну ни фига себе я спала!
А есть, как назло, хотелось все больше и больше…
– Я что, голодная должна отстаивать свою честь на поле боя?
– Почему? Я тебе бутербродов принес. Какой будешь: с сыром или с колбасой?
– Оба! – Я вцепилась в вожделенный завтрак сначала руками, а потом и зубами.
– А я не знаю, как там твоя честь, – в комнату протиснулся Флай, – но если опоздаешь на построение, то защищать ее придется в другом месте и со-о-овсем другими методами. И кстати, ты хоть заявку-то подать не забыла?
– Ч-черт! – Я судорожно сглотнула мешанину из хлеба, сыра и колбасы и потянулась за валяющейся возле кровати одеждой. – Хоть бы отвернулись, олухи.
– Да я уже, – пробубнил зардевшийся Кьяло.
– А чего я там не видел? – привычно отшутился Глазастый.
Но, что характерно, оба сразу же с преувеличенным вниманием уставились на пол и потолок соответственно. Пока парни изучали качество побелки и покраски моего обиталища, я поспешно натянула форму, побрызгала в лицо водой, мельком глянула в зеркало. И в который уже раз сама себе напомнила новогоднюю елку.
Дело в том, что форма академии делилась на мужскую и женскую. Причем женская представляла собой безразмерный суконный сарафан длиной до щиколотки, и в нем даже красавица Кардинн выглядела как баба на чайник. Естественно, все девушки, когда была такая возможность, носили мужской вариант формы: штаны, рубашку, куртку и сапоги. При этом штаны и куртка были выдержаны в цветах академии – зеленые с золотом, а рубашке полагалось быть либо белой, либо родового цвета. То есть в моем случае тоже зеленой. (Вообще поговаривали, что в основании академии самое непосредственное участие принимал какой-то предок моего «дядюшки» Муллена, отсюда и совпадение цветов.) А у меня еще и глаза зеленые. Ну и прибавьте теперь коричневые сапоги. Что получается? Натуральная вечнозеленая елка, только вместо пятиконечной звезды на макушке россыпь коротких черных волос. И уши торчат, как у добермана на тропе войны.