– Это его дочь. Она живет здесь со своим ребенком.
Женщина снова заговорила, указывая на стол.
– Предлагает выпить чай, – перевел Носов.
Маруся кивнула.
– Как по-немецки будет «спасибо»?
– Данке.
– Данке, – повторила Маруся и улыбнулась женщине.
Они сели за стол.
– Попроси ее рассказать о нем. Пусть покажет фотографии или еще что-то.
Носов заговорил с женщиной, и она стала отвечать.
– Говорит, что он очень любил путешествовать, – начал переводить Носов. – Практически никогда не бывал дома. Говорит, что после последней поездки чем-то заболел…
– Она все врет…
– Разумеется, – кивнул Носов.
– Спроси, не привозил ли он чего-нибудь интересного. Какие-нибудь сувениры, предметы…
– Это как-то слишком в лоб…
– Она не заподозрит… Иначе бы не пустила в дом.
Носов перевел Марусин вопрос. Женщина грустно закачала головой и ответила.
– Говорит, что ничего не привозил, потому что странно относился к вещам…
Женщина снова заговорила.
– Считал, что каждая вещь несет какой-то… эээ… ну, типа ауры, – перевел Носов. – И что в дом нельзя привозить незнакомые предметы, чтобы не навлечь беду.
– Ну-ну.
– Даже фотографии никогда не делал.
– Как бы он их сделал, не вставая с постели, – скептически заметила Маруся.
Эльза принесла поднос, на котором стояли чашечки с чаем и тарелка со сладостями.
– Данке, – снова заулыбалась Маруся.
Эльза что-то ответила ей. Видимо, «на здоровье».
Откуда-то сверху раздался плач ребенка. Эльза подняла голову и посмотрела на потолок, словно пытаясь разглядеть сквозь стены, что происходит на другом этаже. Потом она быстро заговорила, грустно улыбнулась и побежала в сторону лестницы. Носов что-то выкрикнул ей в ответ. Эльза ответила ему, не останавливаясь, и скрылась из виду. Стало слышно, как она взбегает по ступенькам и что-то кричит, теперь уже, видимо, ребенку.
– Что она сказала?
– Сразу после смерти профессора ребенок начал болеть, и они не знают, что с ним.
Маруся замерла с вытянутой рукой, так и не дотянувшись до плюшки.
– Заболел ребенок?
– Ну да.
Маруся убрала руку от тарелки, встала и направилась в сторону лестницы.
– Ты чего?
– Нам нужно к ребенку.
– Как ты себе это представляешь?
– Поднимемся, и ты скажешь, что мы пришли на помощь…
– Это как-то неприлично…
– Что неприлично? Помогать детям?
– Идти туда, куда тебя не приглашали! Тем более в комнату к больному.
– Откуда она знает? Может, у русских так принято. Ну, что ты сидишь?
– Да ну…
– Нос! Ну, елки-палки! Предмет там! Рыжая явно ни сном ни духом – она понятия о нем не имеет!
Нос нерешительно поднялся.
– Давай! Мне просто надо попасть в ту комнату, пока она не вышла… Иначе потом это действительно будет странно.