– То есть… Ты, Алиса, Илья… и все остальные. Вы типа гении?
– Типа да, – обреченно вздохнул Нос.
Маруся взъерошила волосы, словно пытаясь расшевелить свой оцепеневший от удивления мозг.
– Ничего не понимаю. Я получила сюда направление из школы.
– И?
– И у меня нет никаких талантов.
Нос улыбнулся.
– Этого не может быть.
– Не может быть, но случилось.
– Степан Борисович сам лично отправляет приглашения, так что ошибки быть не может.
– А кто это, Степан Борисович?
– Директор школы и летнего лагеря. Наш главный профессор.
– Бунин?
– Ага.
– Ну да. Папа говорил, что Бунин и прислал… Странно.
– Может, он знает о тебе что-то, чего не знаешь ты?
– Что, например?
– Ну…
Нос закатил глаза. Это могло затянуться надолго. Маруся решительно соскочила со стула и направилась к выходу.
– Где он сейчас, этот ваш Бунин?
– Готовится к открытию конференции.
– Что-то связанное с археологией?
Нос кивнул.
– И что, можно с ним как-нибудь встретиться?
– Попробовать можно.
На самом деле Маруся думала вовсе не о том, чтобы выяснить, какими такими скрытыми талантами она обладает, что ее пригласил в школу для гениев лично профессор Бунин. Маруся собиралась поскорее убедиться в ошибке и благополучно свалить отсюда в кратчайшие сроки. Свобода казалась теперь совсем близкой. Это придавало сил и здорово поднимало настроение. Даже извращенец Нос казался теперь милым и обаятельным дылдой. По секрету, Маруся даже представила, ну совсем ненадолго, на долю секунды, как бы она обнималась с таким долговязым, если бы, конечно, она с ним обнималась.
Картина получилась такой: он вытягивает свои длинные-длинные руки, обнимает Марусю, потом закидывает руки дальше, обматывает вокруг себя и снова обнимает Марусю. Впрочем, чтобы это сделать, ему пришлось бы сесть, ну или Марусе встать на табуретку, хотя она была очень даже высокой девочкой, но не до такой же степени. Тьфу, о чем только не успеваешь подумать, пока разговариваешь с парнем. Лучше вам и не знать.
На улице было ярко и жарко. Маруся спустилась с крыльца, прикрыв глаза ладонью, сразу же зачерпнула кедами песок, какое-то пляжное воспоминание (надо поднимать ноги выше!), остановилась, вытряхнула, заметила муравейник под березой и, кстати, лак на ногтях облез, а руки-то загорели сильнее, чем ноги, и что это там щекочет плечо?
Ага, маленькая божья коровка. Шесть точек. В детстве говорили, сколько точек, столько коровке лет – врали, наверное. Запах горячего асфальта, вяленой на солнце травы… в общем-то, если убрать всех людей, здесь можно было бы неплохо отдохнуть – забраться на крышу с тазиком черешни, сидеть там, объедаться, косточки пулять.