Здесь они могли почувствовать себя настоящими ковбоями — хотя бы на несколько дней. А могли и не утруждать себя походами и поездками, отдыхая в кресле-качалке на большой веранде, откуда открывались особенно захватывающие виды.
По вечерам гости собирались в баре и рассказывали друг другу о дневных приключениях, после чего отправлялись спать — на мягкую постель, под пуховое одеяло, какое не мог себе позволить ни один настоящий ковбой.
На развилке Линда-Гейл повернула к конюшням. Ее знакомая, работавшая здесь на кухне, уже сообщила, что Ло этим вечером будет занят с лошадьми.
Припарковавшись, она взглянула на себя в зеркальце, после чего привела в порядок растрепавшуюся прическу. Один из ковбоев, дававший в это время уроки верховой езды, поприветствовал Линду-Гейл взмахом шляпы.
— Привет, Харли, — она постаралась улыбнуться как можно шире. Все в порядке. Она заехала сюда, чтобы просто скоротать время.
А заодно дать Ло хорошего пинка.
Линда-Гейл прошла в конюшню, где пахло лошадьми и сеном, а еще — кожей и зерном. Здесь она приветственно улыбнулась Ла Донне — одной из тех, кто руководил верховыми поездками.
— Привет, Линда-Гейл. Как поживаешь? — Ла Донна, уже слышавшая о происшествии в баре, махнула рукой в сторону одной из комнат: — Ло вон там. Здорово сердит.
— То же самое могу сказать о себе.
Она быстро прошла в указанном направлении, после чего, чувствуя неприятный холодок в груди, шагнула в открытую дверь.
В комнате играл CD-плеер, сам же Ло, притоптывая в такт ногой, протирал седло. Потертые джинсы сидели у него на бедрах, рукава рубашки были закатаны по локоть, а шляпа успела съехать на затылок.
Вид у него был достаточно мрачный. Впрочем, лицо оставалось все таким же привлекательным — невзирая на разбитую губу и синяк под глазом.
Стоило ей взглянуть на Ло, как сердце у нее тут же растаяло, а гнев уступил место сожалению.
— Ло.
Он вскинул голову. Лицо у него стало еще более хмурым.
— Зачем пожаловала? Я работаю.
— Я это вижу. Не собираюсь тебе мешать, — почему бы не проявить немного великодушия, подумала Линда-Гейл. — Твой глаз. Мне очень жаль, что все так вышло.
Он пристально взглянул на нее, после чего вновь погрузился в работу.
— Мне очень жаль, — повторила она. — Впрочем, тебе и раньше случалось получить кулаком в глаз. Я всего лишь танцевала.
Ло по-прежнему хранил молчание, отчего сердце Линды-Гейл тревожно стукнуло.
— Вот оно что. Ты даже не хочешь говорить со мной. А ведь именно ты заварил эту кашу. И все потому, что я танцевала с другим. Сколько раз я видела тебя у Клэнси, когда ты танцевал с другими девушками?