Рик встал. В каждом его движении сквозили терпение и осторожность. Достав ключ, он освободил ее от наручников.
— Оставайся здесь, — он многозначительно похлопал по револьверу. — Мне не нужны лишние проблемы. И я не хочу, чтобы на запястьях у тебя остались следы от наручников. Не дай бог патологоанатом заподозрит, что тебя удерживали силой. Разотри-ка запястья. Ну же!
Руки Рис ломило, как при лихорадке. И так же лихорадочно она стала растирать их.
— Я же сказала, мы обо всем сообщили в полицию.
— Я бы знал об этом от Броуди. Я сам сказал ему, будто получил информацию от полиции штата, и попросил приехать — для уточнения кое-каких деталей.
Рик взял со стола чашку с водой и таблетку:
— Вот, выпей это.
— Не буду.
— Это твои таблетки. Как я понял, от беспокойства. Тебе будет полегче. К тому же я хочу, чтобы в крови у тебя нашли лекарство. Глотай же, иначе мне придется запихнуть это тебе в глотку.
Она взяла стакан и таблетку.
Удовлетворенно кивнув, он сел, положил руки на колени.
— Подождем несколько минут, пока таблетка подействует. Поверь, мне очень жаль, что все так получилось. Броуди был моим другом, против тебя я тоже ничего не имею. Но мне нужно защищать мою семью.
— А ты думал об этом, когда трахался с Диной Блэк?
Лицо его закаменело, однако он кивнул:
— Да, я совершил ошибку. Я люблю жену, детей. Они для меня — главное в жизни. Все дело в мужских потребностях. Мне приходилось удовлетворять их. Но это никак не сказывалось на моей семье. Я всегда был прекрасным отцом и мужем, всегда заботился о своих близких.
Надо же, он искренне верит в это, подумала Рис. Интересно, сколько еще людей пребывает в подобном заблуждении?
— Ты заботился о них на пару с Диной.
— Одна ночь. Предполагалось, что это будет всего только ночь. Секс и ничего больше. Те потребности, которые лучше всего удовлетворять на стороне. Одна ночь из целого множества других. Но я не смог остановиться. Что-то в Дине зацепило меня. Это было похоже на болезнь. Какое-то время я действительно считал, что люблю ее. Что могу сохранить обеих — ее и жену.
— Свет и тьма, — промолвила Рис.
— Именно, — его улыбка была невыразимо печальной. — Я дал Дине все, что мог. Но она требовала большего. Она хотела, чтобы я оставил Дебби, оставил детей. Это было немыслимо. Я не мог потерять их. Мы поругались, здорово поругались, и я словно бы проснулся. Пробудился от темного, затянувшегося сна. Тогда-то я и принял решение порвать с ней.
— Но она не смирилась с этим. — Проснись же, Броуди, в отчаянии подумала Рис. Проснись и скажи, что мне делать.