Дважды проверила замок. Или трижды?
Рис снова взглянула на карту, валявшуюся на полу. Выходит, это был не посторонний. Неужели она сама, в перерыве между очередными кошмарами, вставала с постели и ходила на кухню за маркером?
Но почему она об этом забыла?
Неважно, сказала себе Рис и наклонилась, чтобы поднять карту. Просто она была сильно взволнована, вот и достала маркер, чтобы отметить путь к нужному месту — на случай, если вдруг забудет, где это было.
Это еще не значит, что она чокнутая.
Она решительно свернула карту. Ничего, эту она выбросит, а себе купит новую. В конце концов, карта не стоит таких переживаний.
Но тут на лестнице раздались шаги, и Рис торопливо — если не сказать виновато — спрятала карту в задний карман брюк.
Стук в дверь был резким и отрывистым — так обычно стучит лишь тот, кто пребывает в дурном расположении духа. Должно быть, Броуди, догадалась Рис.
Она выждала мгновение, чтобы успокоиться, а затем подошла к двери и распахнула ее.
— Готова?
— Я передумала. Доберусь туда сама.
— Вот и чудесно, — впрочем, это не помешало ему отпихнуть Рис и войти в комнату. — И чего только я с тобой связался? Между прочим, я не приглашал доктора на обед, чтобы он взглянул на тебя. С какой, собственно, стати? Так уж получилось, что он ходит к Джоани несколько раз в неделю. Впрочем, ты и сама могла это заметить. И если уж мы тут встречаемся, то чаще всего садимся обедать за один столик — привычка, знаешь ли. Ну что, довольна?
— Не особо.
— Вот и чудесно. Потому что я еще не закончил. Рик тут наводил справки по ходу расследования, так что по городу уже поползли слухи. Док как раз интересовался у меня, знаю ли я что-нибудь об этом деле. Я еще сомневался, рассказывать ли ему что-нибудь, когда ты подлетела к нам со своим супом. Чертовски вкусный суп, кстати. Но ты просто чокнутая.
— Я три месяца провела в психиатрической больнице. Так что ты как нельзя кстати назвал меня чокнутой.
— Пожалуй, тебе стоило провести там еще пару недель.
От неожиданности она открыла рот и тут же захлопнула его. Села на тахту и громко рассмеялась. Все так же смеясь, расстегнула заколку, так что волосы свободно упали на плечи.
— Почему мне совсем не обидно? Почему этот грубый, чудовищный ответ нравится мне куда больше, чем все эти «ах ты, бедняжка» и «да-да, все будет хорошо»? Может, я и правда чокнутая?
— Может, хватит наконец жалеть себя?
— Мне казалось, что я уже перестала. Как видно, еще не совсем. Ну как, ты еще не раздумал ехать со мной?
— День так и так пропал.
— Тогда в путь, — она стала перебирать содержимое рюкзака.