— Я думал, это он предложил купить ранчо.
— Нет.
— Тогда почему Джоан так подавлена?
— Что ты имеешь в виду?
— Может, мне показалось, но создается впечатление, что ей очень невесело.
— Она еще хуже Алана. Все на полном серьезе. Разве ты этого не замечал? Улыбку из них надо вытаскивать клещами. Словно они считают, что улыбка стоит денег.
— Я, правда, не видел их дочку, Джулию.
— Маленькая мерзавка.
— Маленькая мерзавка?
— Жаль, что у нее нет сестры. Тогда бы я мог взять одну из них за ноги и отколотить ею другую. Хочешь еще выпить?
— Спасибо, Берт. Мне пора на самолет.
— Улетаешь сегодня, да?
— Заскочу в отель, переоденусь и в аэропорт.
— Лучше б ты остался и познакомился с моей женой. Может, тебе захочется увезти ее с собой.
— С вами приятно поболтать, Берт.
— Боже, как она отвратительна! Не пропадай, Джон. Как только появишься в городе, сразу заскакивай ко мне.
— Обязательно, Берт. Обязательно.
— Фараоны. Фараоны. Фараоны.
Два бокала апельсинового сока с водкой. Сандвич с сыром. Три джина с тоником. Флетчу не хотелось вставать. Солнце уже скатывалось за горизонт, но песок еще не остыл и согревал кожу накопленным за день теплом.
Флетч заснул.
Сандо потряс его за плечо.
— Фараоны. Спрячь все, что у тебя есть. Облава.
Тьма. Двойные зажженные фары патрульных машин за парапетом набережной. Тишина. Тени с дубинками, спускающиеся на пляж. Люди на берегу, поспешно расползающиеся во все стороны, некоторые заходили в океан, другие шли по кромке воды чернеющими в лунном свете силуэтами. Лисицы забрались на птичий двор. Толстяк Сэм вышел из лачуги и сел на песок, скрестив под собой ноги. Гамми Монтгомери приподнялся на локтях. Флетч остался лежать. Бобби он не видел.
Полицейские обошли Флетча справа и слева. Их было семеро. В защитных масках, с опущенными прозрачными щитками, закрывающими лицо. Впереди выступал Каммингс, высокий широкоплечий начальник полиции.
Они окружили Монтгомери. Каммингс уперся дубинкой в живот подростка.
— О Господи! Почему я? Почему всегда я?
— Твой папуля беспокоится о тебе.
— Скажите ему, чтоб он катился ко всем чертям.
— Пошли, Гамми.
Каммингс навалился на дубинку.
— Я ничего не сделал! У меня нет наркотиков!
Дубинка провалилась чуть ли не до позвоночника.
— Это насилие!
Гамми попытался сбить дубинку рукой, но ничего не добился.
— Насилие. Громкое слово для восемнадцатилетнего.
— Мне семнадцать. Оставьте меня в покое!
Другой полицейский, крепенький толстячок, внезапно наклонился над Гамми и двинул ему в ухо. Тот вскочил, чтобы избежать второго удара.
Флетч, после короткого раздумья, подошел к не успевшему выпрямиться толстяку и толкнул его в зад. Голова толстяка воткнулась в песок там, где только что лежал Гамми.