Подруги стали вытаскивать из глубокого багажника тяжеленные сумки, пакеты с едой, пледы; их заставили вытащить даже ящик с инструментами, который муж Сони никогда не доставал из машины. Один из государевых служащих наклонился под приборную доску и стал высвечивать там фонариком, помогая себе маленьким зеркальцем. Другой заставил водительницу поднять капот и внимательно изучал потроха иномарки. Верочку тем временем заставили вывалить все содержимое одной из сумок на пыльную поверхность стола. Таможенник привычно рылся в предметах женского гардероба, отбрасывая уже осмотренные вещи в сторону. Другие внимательно наблюдали за каждым его движением, как студенты — медики на операции. Изо всех сил Вера старалась выглядеть хладнокровной, хотя у нее внутри все тряслось от страха. Муж учил ее, что у гаишников, таможенников и прочих проверяющих и контролирующих всегда развит нюх на страх, своеобразная профессиональная интуиция. Если они заметят ее нервозность, — тогда не сдобровать.
Молодая женщина скрестила руки на груди для придания себе более независимого вида и равнодушно поглядывала на это безобразие, называемое досмотром. Она старалась не думать о пистолете, который каждую секунду видела в стоящей рядом сумке рентгеновским взглядом воображения.
— Так, уже вечереет, надо искать гостиницу, сколько у нас гривен? — настойчиво старалась она повернуть ход своих мыслей подальше от пистолета. Но все же холодный пот стекал по ее спине.
— Ладно, красавица, — посмотрел на нее строго таможенник, — здесь я наркотиков не нашел, а как здесь? — Он указал на Верочкину сумку.
«Злостная контрабандистка» нервно рванула черной молнией так, что почти все содержимое сумки обнажилось.
— Вывалить и эту? — подобострастно улыбнувшись, спросила она.
Что-то дрогнуло во взгляде таможенника, и он миролюбиво протянул:
— Ну, зачем же, не надо, я и так посмотрю.
Его рука почти по самое плечо погрузилось в гору вещей, и сердце Веры затрепетало как овечий хвостик. Лицо искателя запретного зелья было сосредоточенно-задумчивым. Он даже прикрыл глаза, чтобы подушечки пальцев обрели повышенную чувствительность. Погон офицера при этом упирался в тот самый заветный сверток из-под тампаксов, в котором и хранилось оружие. Но Вера видела этот пакет только краем своего левого глаза, все внимание женщины, казалось, было приковано к милому песику, смирно сидевшему тут же, возле стола.
— А ты что здесь делаешь, барбосик? — нежно прошептала она.
— Да он как раз наркотики и ищет, — пояснил широколицый таможенник, как видно, кинолог, — видите, не реагирует — значит, ничего у вас нет. Заканчивай, Петрович, — обратился он уже к офицеру, производящему досмотр, — Пегас давно бы уже залаял.