— Ну как? — спросил Орёл.
— Всё в лучшем виде, — ответила Лана. — Непростое было дельце, но ничего, мне это не впервой.
— Ты молодец, — сказал Орёл. В его тоне слышалась улыбка. — После такого дела можно устроить себе небольшой отпуск.
— Пожалуй, я так и сделаю, — сказала Лана. — Возьми-ка мою сумку и поставь вон туда.
Пока Орёл ставил увесистую дорожную сумку, она разувалась. Повесив на вешалку плащ, она спросила:
— А у тебя тут как?
— Всё в порядке, — ответил Орёл кратко.
Помолчав секунду, Лана спросила:
— Как она?
Она имела в виду меня, догадалась я. Орёл ответил тихо:
— Переживает. Пришлось из петли вытаскивать.
— Что?!
Лана бросилась в гостиную, но Орёл остановил её на пороге:
— Да тихо ты, она спит…
Я высунула нос из-под одеяла и подала голос:
— Я не сплю.
Услышав это, Лана в три шага оказалась возле меня.
— Дурочка, зачем ты так? — прошептала она, склоняясь надо мной. — Ох, Лида, Лида… Ну зачем же так? Вешаться из-за этого урода! Как ты до такого додумалась? Ведь он мизинчика твоего не стоит.
— Каким бы ни был он уродом, я не имела права отнимать у него жизнь, — проговорила я сквозь зубы, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не заплакать. — И то, как мы избавились от тела, тоже неправильно… Так нельзя. Без нормальных похорон, без отпевания… Это не по-человечески… Ведь у него же, наверно, родители… Уж лучше бы я во всём призналась…
Едкие, как уксус, слёзы душили меня, а я пыталась их удержать в себе. Лана гладила меня по волосам.
— Ш-ш… Тихо, тихо. Лидочка, ты или святая, или совсем глупенькая. Он тебя чуть не изнасиловал, а ты печёшься о его душе. Ну-ну. — Лана усмехнулась. — Наверно, ещё и в справедливость веришь? Прости, но я вынуждена снять с тебя розовые очки. Малыш, если бы ты знала, кто у него папочка, ты бы так не жаждала правосудия. Его папа из тех, кого называют крупной рыбой… Он и следствие может купить, и судью. За своего сыночка он засадит тебя ох как надолго! Слава Богу, если он ограничится лишь этим, а может на этом и не остановиться. В его власти сделать так, что ты и месяца на зоне не проживёшь — прирежут где-нибудь в тёмном углу, и концов не сыскать.
Я содрогнулась.
— Зачем вы меня запугиваете?..
— Я тебя не запугиваю, я просто открываю тебе глаза. Будем надеяться, что никто не знает, куда Рудольф пошёл, перед тем как исчезнуть.
— Он звонил сюда, — сказала я. — Значит, на нас выйдут.
— То, что он сюда звонил, ещё ни о чём не говорит. Его здесь не было, мы ничего не знаем, и всё.
14. Человек в темноте
— Ну, всё, золотце, иди.
Я вышла из машины Орла и захлопнула дверцу. Железная дверь подъезда была открыта настежь, на лестничной клетке царил мрак: опять перегорели лампочки, а может, какой-то запасливый человек выкрутил. Прямоугольник дверного проёма зловеще чернел, пустой тёмный двор казался незнакомым и жутким, будто я вовсе и не к себе домой приехала, а совсем в другое место, где меня никто не ждёт. Как будто мы с Орлом каким-то образом попали в параллельный мир, где всё вроде бы так же, и одновременно не совсем так. Признаться, я не была уверена, окажется ли на прежнем месте моя квартира и будет ли она действительно моей.