— Нет. Георг фон Валленберг едет с нами, и слуга у него хороший парень. Зовут его Хельмут. Вы подружитесь. А как же Бригитта? Не жалко бросать ее? — молодой человек с усмешкой посмотрел на слугу.
— Это очень хорошо, что они с нами едут! А Бригитта… Конечно, жаль ее. Но что же, мне так и оставаться конюхом? А девушек всюду много, и я не буду давать обета отказываться от их любви, я же не такой герой, как вы, — веселое лицо парня расплылось в улыбке. — Я сейчас, мой господин! Мигом!
— Возьми еще черного коня! — смеясь, крикнул ему вдогонку Ульрих. Ему всегда нравился этот пылкий белобрысый юноша.
льного панциря и вонзилось в ногу, рядом с пахом. Разъяренный Георг коротким ударом рубанул вскользь вдоль копья и сильно ранил руку нападавшего. В запале он хотел, было нанести еще один, окончательный удар, но спешившийся Ульрих толкнул стоявшего на коленях бедуина стальной ногой и поднял правую руку вверх в знак окончания боя.
Повсюду среди камней в разных позах лежали мертвые бедуины. Рыцари сдвинули тяжелое тело лошади и освободили обезумевшего от боли их командира. У него была повреждена нога. Гарет поймал оставшихся без хозяев лошадей и привязал их к толстой пальме.
— Двое раненых пленников, один убежал, остальные семь воинов аллаха отправились в свой мусульманский рай, к гуриям, — бодро доложил Бруно Ульриху, — да еще трофеи ― целый табун отличных скакунов.
— Им не потянуть нашу броню, — хмуро ответил Ульрих и, сбросив ненавистный панцирь, побрел к озеру.
Медленными шагами усталый рыцарь подошел к берегу. Тяжелые стальные башмаки глубоко погружались в мягкий песок, меч выпал из расслабившейся руки измученного воина в нескольких шагах от кромки воды. Рыцарь сел на камень, стащил железную перчатку с правой руки и бросил ее к ногам. Отрешенный взгляд упал на поверхность палестинского озера, и он застыл в оцепенении, вглядываясь не в воду, а внутрь самого себя.
Вода в озере была удивительно прозрачной. Несмотря на мелкую рябь, было видно, как уходит далеко вниз песчаное дно. Там, на глубине, весело резвились в лучах вечернего солнца стаи мелких рыбешек; крикливые чайки с шумом садились и взлетали с поверхности воды. Вдали, за озером, на горизонте темнела ломаной линией гряда величественных гор. Гудело усталое тело, и мысли текли медленно. Взгляд рыцаря был околдован игрой ряби на воде. В ушах Ульриха до сих пор стоял предсмертный хрип умирающего бедуина, совсем еще мальчика. Тяжелый меч разрубил его почти пополам.
— Зачем пришел я в этот мир? — думал Ульрих. — Убивать? Страдать? Чего я добиваюсь? К чему стремлюсь?