— Это единственная причина? И что «в другой раз» будет как-то иначе? Ты действительно только боли и боишься?
— Не знаю. Наверное, да.
— Тогда иди и возьми в тумбочке вазелин. Если будет очень больно, перестанем. Не бойся, я постараюсь аккуратно. Ведь я же сам хочу, чтобы тебе было приятно, а не больно.
— Не пойду. Ты что, хочешь из меня настоящего «гребня» сделать? — спросил я, потому что знал: на зоне педерастом считается тот, кто играет пассивную роль, а активным может быть любой, и в этом нет ничего предосудительного.
— Ну и дубина же ты! Тебе будет легче, если ты меня первым трахнешь?
— Нет, не будет. — И, повременив, я добавил: — Слушай, давай я разбужу тебе «петуха» да пойду спать, а ты его тут трахай хоть до утра.
— Ты что, соображаешь или как? Ты за кого меня принимаешь, Саша! — возмутился Сергей и в голосе его обнаружилась настоящая обида на меня и негодование. — Мне с этими тварями противно даже словом перекинуться. Они сами виноваты, что так себя поставили.
— А со мной тебе не противно?
— С тобой не противно. Ты ведь симпатичный мальчик и всегда такой чистюля, за что я тебя, кстати, очень уважаю. А те грязнули, я подозреваю, и на воле такими были — уродами. Ну, а насчет профессионализма, так ты губами «шевелишь» не хуже любой девки. — Говоря это, Сергей засмеялся, и этот его смех вывел меня из себя:
— Дурка ты! Каким же ты гадким бываешь! Зачем ты меня унижаешь и так говоришь со мной? Я тебе кто — «сестра», что ли? Вот ты умеешь сказать что-то доброе и хорошее, и тут же все это облить грязью. Зачем? Зачем ты таким бываешь? Почему?! Гадина!
Сергей сообразил, что перебрал, поэтому примирительно сказал:
— Ну, извини. Это у меня такой юмор — черный.
— Ладно. Только думай, когда говоришь.
Он приблизился ко мне и стал целовать меня, тесно ко мне прижавшись.
— Уйди с глаз моих. Не хочу тебя видеть, — заговорил я, отстраняя от себя Серегино тело, совсем уже соприкоснувшееся с моим.
— Сынок, — громко сказал Сергей, прижимаясь к моему уху, — иди за вазелином. Давай попробуем, прошу тебя. Очень прошу, а?..
— Я боюсь здесь, — прошептал я, совсем растаяв от его горячих губ, все время целовавших меня. — У тебя ведь есть ключ от кабинета Длинного. Идем туда, хорошо?
А дело было в том, что ключ от кабинета нашего отрядного у Сереги был потому, что там, в кабинете, отрядный хранил в сейфе заказанный Сергею ширпотреб, нуждавшийся в некоторой доработке, в отделке цветной пластмассой, стеклами, всякими завитушками. Жена отрядного, кажется, втюхивала этот ширпотреб в Перми, на толкучке или по знакомым, я не знаю.