— Да, — опять поддакнул Арделлидис, весь полный морального удовлетворения.
— Я офицер, — сказал Дитрикс. — Но я…
— Никаких «но», — жёстко оборвал его лорд Дитмар. — Проси прощения или уходи!
Дитрикс побледнел, прикусил задрожавшую губу, потом выпрямился и, круто повернувшись, стремительно зашагал прочь. Арделлидис, видимо, не ожидал такого поворота. Это было совсем не то, чего он хотел, и он пришёл в ужас — но не от выдуманной им «несправедливости», а оттого, что он мог сейчас потерять Дитрикса. Он и вообразить не мог, что его каприз приведёт к таким катастрофическим последствиям, что ангельское терпение Дитрикса может однажды лопнуть. Он пришёл в такое волнение, что ему действительно стало нехорошо.
— Присядь на моё место, дружок, — мягко сказал лорд Дитмар, вставая с кресла. — Не волнуйся, он извинится. Джим, побудь с Арделлидисом.
Он пошёл следом за уходящим Дитриксом, нагнал его, остановил, и они о чём-то заговорили. Арделлидис, упав в кресло, залился настоящими, а не притворными слезами.
— Он меня бросит… Он бросит меня и детей! — безутешно всхлипывал он.
Джим, как мог, старался его успокоить, подал ему стакан воды и платок, но Арделлидис был безутешен. Он с тоской смотрел на Дитрикса и заливался слезами, судорожно хватаясь за свой живот.
А тем временем у отца с сыном происходил следующий разговор.
— Дитрикс, это не та ситуация, чтобы закусывать удила и показывать норов, — увещевал лорд Дитмар уже совсем другим, не суровым и резким, а мягким и терпеливым тоном. — Ты же понимаешь, что с его стороны всё это было несерьёзно…
— Отец, это было уж слишком, — горячился Дитрикс. — Я на многое смотрел сквозь пальцы, терпел все его бзики и причуды, но это уже ни в какие ворота!.. А ты? Как ты со мной разговаривал? Получается, что я кругом виноват, а я ни в чём не виноват! Я не заслужил, чтобы со мной так обходились!
— Ну, ну. Тише, тише. — Лорд Дитмар с улыбкой погладил сына по плечам. — Да, я был с тобой крут, но я всего лишь подыграл ему. Ты должен был это понять, дружок, и не обижаться, а тоже подыграть, и всё обошлось бы. Ну, извинился бы… От тебя бы не убыло, а Арделлидис не волновался бы так. Сынок, он же ждёт ребёнка — вашего ребёнка! Он носит в себе новую жизнь, которую скоро произведёт на свет. Это самое святое чудо на свете! Его нужно беречь, как зеницу ока! Ведь малыш уже сейчас всё чувствует, поэтому он должен быть окружён только любовью и нежностью. Пусть Арделлидис неправ — прости ему это! И сам попроси прощения, хотя, казалось бы, и не за что. Послушай своего старого отца, дружок: не горячись, будь мудрее. Ты только посмотри на него! — Лорд Дитмар кивнул в сторону Арделлидиса. — Он уже сам раскаивается. Он очень тебя любит и панически боится потерять! А самое главное — он носит под сердцем вашего малыша. Только за это его можно боготворить. Он сейчас святой, и ты должен носить его на руках в прямом и переносном смысле. Иди… Иди, сынок, и помиритесь немедленно.