Дитрикс посмотрел. Арделлидис не сводил с него глаз, полных слёз, умоляющих, испуганных, тоскливых, обнимая обеими руками свой живот. Сердце Дитрикса дрогнуло, сжалось от нежности… Первые шаги обратно к Арделлидису он сделал неуверенно и медленно, но каждый его последующий шаг был твёрже предыдущего. Арделлидис поднялся ему навстречу, протягивая к нему руки, и Дитрикс нежно заключил его в объятия.
— Не плачь, дусенька… Прости меня.
Арделлидис доверчиво прильнул к его груди.
— Ты не уйдёшь? Не бросишь нас?
— Что ты, дуся! Успокойся, всё хорошо… Я с тобой.
Арделлидис задал свой неизменный, уже порядком надоевший, но действительно волновавший его вопрос:
— Ты нас любишь?
— Да… Люблю, малыш, — ответил Дитрикс, но уже не снисходительно и привычно, а с подлинной нежностью во взгляде и в голосе. — Больше жизни люблю.
— Я тоже очень-очень тебя люблю, мой пушистик, — проворковал Арделлидис, гладя коротко стриженую голову Дитрикса. — Давай больше никогда-никогда не будем ссориться…
Приём близился к концу, а Даллен всё не появлялся. Лорд Дитмар, решивший выдержать характер, на протяжении всего завтрака не вспоминал о нём, но под конец его всё-таки одолело беспокойство.
— Может, он и вправду нездоров? Я схожу к нему, — сказал он, поднимаясь.
Он собственноручно собрал на поднос лучшие блюда из сегодняшнего меню, не забыв также о сладком, фруктах и ягодах. Джим, взявшись за поднос, предложил:
— Позвольте мне отнести, милорд.
— Что ж, отнеси, сделай милость, — согласился лорд Дитмар. — И спроси, долго ли он ещё будет упрямиться.
Поднос был довольно тяжёл, и к Джиму подошёл Эннкетин:
— Позвольте мне, ваша светлость. Я помогу вам.
Джим охотно принял его помощь, тем более что он ещё не совсем хорошо знал расположение комнат в доме лорда Дитмара. Он следовал за Эннкетином, пока тот не остановился с подносом у одной из дверей.
— Здесь?
— Да, ваша светлость.
Джим постучал в дверь. Никто не отозвался, и он постучал ещё раз, настойчивее. Из-за двери послышался голос Даллена:
— Кто там?
— Это я, — ответил Джим. — Можно к тебе войти, Даллен?
— Нет, — резко ответили из комнаты. — Я не одет. Я в постели.
— Ты болен? — спросил Джим, хотя ему показалось, что голос у Даллена был вполне нормальный, непохожий на голос больного человека.
— Да, — ответил Даллен. — Не беспокойте меня.
— Поскольку ты не вышел, я принёс тебе поесть, — сказал Джим. — Твой отец сам собрал для тебя кое-что. Он беспокоится, как ты себя чувствуешь.
— Я нездоров и ничего не хочу, — последовал упрямый ответ.
— Я оставлю поднос около двери, — сказал Джим. — Если захочешь, возьмёшь сам.