В 1900 году разразилось Боксерское восстание [5], и Япония, будучи ближайшей заинтересованной державой, поспешила оказаться в первых рядах сражающихся. Поведение ее войск во время короткой кампании союзных войск по освобождению Тяньцзиня и Пекина продемонстрировало всем, что ее армии нет равных в дисциплине и эффективности. Однако окончательные итоги кампании позволили России еще прочнее укрепиться в Маньчжурии и особенно в Порт-Артуре, из которого она помогла вытеснить японцев за несколько лет до этого — поступок, которого Япония не могла ни простить, ни забыть.
Японцы терпеливо дожидались нужного момента, тем временем значительно упрочив свое положение союзом с Великобританией. Согласно условиям этого союза, если любой из его членов окажется вовлеченным в войну с третьей страной, то другой член союза должен оставаться нейтральным, если только на него не будет произведено нападение одной или несколькими другими странами, «если же такое случится, то другая высокая договаривающаяся сторона придет ей на помощь». Это позволило Японии готовиться к решительной схватке с Россией, не опасаясь вторжения французов или немцев. Что она и делана, буквально подталкиваемая к этому глупостью и упрямством русских. Пять с половиной месяцев переговоров закончились безрезультатно, и 5 февраля 1904 года отношения между странами были разорваны. Давно готовившаяся (японцами) война началась в типично японском стиле, с неожиданной ночной торпедной атаки на русский флот, стоявший совершенно неподготовленным — что опять-таки было совершенно типично для предреволюционных русских сил — на внешнем рейде Порт-Артура. Вслед за этим последовал проведенный в течение нескольких часов десант японских экспедиционных сил под Чемульпо, сопротивления которому оказано не было.
Япония начала войну, отнюдь не предполагая сокрушить громадную Российскую империю. Все, на что она могла надеяться, — это нанести быстрое поражение российским силам на Дальнем Востоке, который был связан с Европейской Россией узкой лентой Транссибирской железной дороги. Но оказалось, что оценка японцами своих собственных военных возможностей оказалась завышенной, а пропускной способности Транссибирской магистрат значительно заниженной. Отсутствие коммуникаций в Корее замедлило скорость японского наступления, и лишь к 1 мая их силы смогли форсировать Ялу.
Численность японской армии накануне войны оценивалась в 273 000 человек в составе 13 дивизий при 798 орудиях. Японцы располагали примерно только 225 000 человек подготовленных резервистов вследствие принятой концепции боевой подготовки лишь одной пятой из числа ежегодного призывного контингента (в интересах «экономии»). Это значительно сдерживало развитие их кампании.