Элейна из Астолата — сразу видно — «фабулярно удачная» фигура, хоть она встречается и в «Вульгате», я считаю ее несомненным творением французских труверов из грона певцов amour courtois. Ланселот, праведный рыцарь, не может ответить любовью на любовь Элейны, поскольку любит Гвиневеру. Отзвук этой фигуры звучит и у Толкина. Благородный Арагорн не может ответить на любовь Эовейн, королевны Роханской, и справедливо считает это одним из самых болезненных ударов, какие только можно нанести его мужскому сердцу. Эовейн тоже ищет смерти (но больше по-кельтски: в бою). Однако добросердечный Толкин не допускает того, — чтобы ее постигла участь Лилии из Астолата. Нижеподписавшийся, создавая образ поэтессы по прозвищу Глазок (новелла «Немного жертвенности»), не собирался быть столь же добрым: у Глазка, как и у Элейны, шансов выжить не было.
Вторая «весомая» Элейна, дочь короля Пелеса, тоже безнадежно любила Ланселота (везло же парню на это имя!). Однако принцесса в отличие от Лилии из Астолата не собиралась сохнуть «непродуктивно», а проявила инициативу и активность. Когда рыцарь гостил в замке ее папеньки, она юркнула к нему в постель и, воспользовавшись темнотой и знакомыми Ланселоту ароматами, подделалась под Гвиневеру. Когда рассвело и хитрость вышла на явь, Ланселот пришел в такую ярость, что тут же схватился за меч — жизнь Элейны висела на волоске. Но ведь Ланселот был рыцарем праведным, благородным и человеком чести. Дело было «consummatum»[128], и следовало отвечать за последствия. Этим-то последствием и оказался Галахад.
Как мы знаем, Галахада «породили» клирики, создавшие «Вульгату». Они же отработали надлежащую легенду, в соответствии с которой Элейна, дочь короля Пелеса и внучка Короля-Рыбака Палама, знала, что в результате ее связи с Ланселотом родится сын, который добудет Грааль. Элейна пожертвовала своей девственностью (прикрыла глаза и думала об Англии?), ибо знала, что родит «дитя Предназначения», кое затмит не только знаменитого папашу, но и Артура, и всех прочих рыцарей Круглого Стола. И таки да, родила, воспользовавшись только что описанной методой. А отпустил ей грех, надо думать, архиепископ Кентерберийский (больше вроде бы некому?).
Галахад вырос мужественным рыцарем и прибыл в Камелот. А за Круглым Столом, как мы знаем, был стул, который никто не решался занять, — Гибельное Сиденье. Сесть здесь — как предсказал мудрый Мерлин — мог только предназначенный для великих деяний Избранник... Ну вот, Галахад пришел и сел. После чего появился меч, увязший в плавающем по воде камне, а на камне было написано, что «кто сей меч вытащит...» и так далее. И Галахад вытащил. А потом отыскал Грааль. И преставился.