Всем, кроме младенцев, известно также: этикетка рисована с Марины Нещады, что принесло супруге промышленника сомнительную - увы - славу. Пьющий народ тут же переиначил "Менаду" в "манду", а красавицу вакханку окрестил, разумеется, "мандавошкой". Это сообщает водке дополнительную прелесть, так как превращает покупку каждой бутылки в своеобразный ритуал.
- Маша, дай-ка мне... - начинает покупатель и замолкает, как бы в раздумье.
- Ну чего тебе?! - Продавщица не понимает или притворяется, что не понимает.
- Манду. А хоть бы и с мандавошкой...
Редко кто удерживается от этой игры, и продавцы так привыкли к ней, что тянутся за бутылками "Менады" при одной лишь скабрезной ухмылке покупателя, не дожидаясь, пока тот заговорит.
И вот теперь выпивающая Россия лишилась этого удовольствия. С наклейки на "народной водке" исчезла вакханка. Подоплека исчезновения тщательно скрывалась, однако нашему корреспонденту удалось получить полную и достоверную информацию.
В печати уже подробно освещалось и обсуждалось событие, которое произошло две недели назад. Савелий Нещада, выходивший с супругой из ресторана, подвергся ничем не мотивированному нападению бультерьера. Собака внезапно бросилась на винопромышленника и впилась зубами ему в пах. Оттащить пса не сумели ни телохранитель Нещады, ни швейцар ресторана. Наконец бультерьер сам выпустил из челюстей свою жертву и исчез так же неожиданно, как и появился.
Водитель Нещады с феноменальной скоростью доставил хозяина, которому грозила смерть от потери крови, в клинку Склифосовского и тем самым спас ему жизнь... но не повод для мужской гордости. Как хирурги ни бились, восстановить комплектность пострадавшего не удалось - важные комплектующие были откушены и унесены в пасти нападавшим животным.
"Это покушение на убийство и политическое преступление, - заявил Савелий Нещада, лежа на больничной койке. - Коммунисты продолжают преследовать меня за то, что я имел смелость выйти из рядов КПСС".
К слову говоря, "вышел" он самым последним из тех, кто оттуда вышел. Впрочем, в данном случае это не важно. Важнее то, что все писавшие об этом происшествии сошлись в одном: нападение собаки было спланированной акцией. Обвиняли, разумеется, "противников реформ и демократии" всевозможных мастей, а сам Нещада постепенно превратился в символ всего передового и прогрессивного. На небольшую заметку в газете "Стрелец", которая связывала атаку бультерьера со скандальным происшествием на конкурсе в "Эрмитаже", никто не обратил внимания.
Мало кто заметил и статью в журнале "Клинок и ствол", автор которой рассматривает методы применения собак в качестве оружия нападения (один из которых, кстати, гениально описан Конан Дойлом) и заключает призывом: "Спешите использовать это эффективнейшее оружие, на хранение которого не требуется специальное разрешение и за применение которого вам никто не сумеет вынести приговор. Спешите, пока не опомнился Закон".