Вы понимаете, конечно, о чем идет речь? Да, уже летом 1790 года Марат четко представлял, что революция не удержится в границах, которыми бы хотели ее очертить богатые буржуа. Он думал не только о равенстве прав, но и о равенстве благ.
Он всегда шел впереди своего времени.
И то, что он говорил сегодня, исполнялось завтра, день спустя, через неделю, месяц или год.
Но исполнялось обязательно.
* * *
Если господа из Ассамблеи и ратуши не желали понимать тех угроз, которые Друг народа делал им в общей форме, то он, разумеется, как и прежде, не останавливался и перед персональными уточнениями, нанося удары главным столпам и авторитетам новой власти.
В эти дни он оставляет в покое Неккера и сосредоточивает огонь прежде всего на двух лицах: на Лафайете и Мирабо.
Особенной яростью отличались его атаки против главнокомандующего национальной гвардией.
— Я уже уничтожил министра финансов, — пояснял Марат свой демарш, — и теперь господин Неккер больше не фигура: не сегодня-завтра он уйдет в отставку. Другое дело — честолюбец и лицемер Мотье, этот паяц двух частей света (Марат намекал на участие генерала в американской войне). Ты видишь, сейчас он входит в зенит славы, могущество его растет день ото дня, и, кто знает, не грезится ли ему уже близкая верховная власть на обломках революции?.. Но нет, до этого нельзя допускать, и я не допущу, пока жив…
Что же касается Мирабо, «вероломного Рикетти», то Марат, внимательно следивший за каждым его жестом с начала революции, шел впереди общественного мнения и видел в словах и делах знаменитого оратора то, чего пока еще не разглядел никто.
— Учти, — говорил он мне, — его фамилия — Рикетти происходит из Флоренции, от тамошних торгашей. И этот промотавшийся аристократишка всю свою жизнь ведет себя, как подлый торгаш. Чтобы завоевать при выборах в Генеральные штаты голоса третьего сословия, он открывает суконную лавку… Ты вдумайся только: «благородный» — суконную лавку!.. А потом? Потом пошел дальше. Он торговал уже не сукном, а собственной совестью. Поразительная метаморфоза: два года назад он нес в ломбард последние штаны, а сегодня приобретает поместья, купается в роскоши и содержит трех любовниц! На какие средства, спрошу я тебя?..
Я, конечно, промолчал, зная манеру Марата обращаться ко мне с вопросами, ответы на которые он давал сам,
— Он продался двору, против которого якобы выступал накануне революции, продался со всеми своими потрохами — об этом твердят не только его непомерные траты, но и все его политическое поведение — поведение пройдохи и лицемера!..