Салон «Ойль-де-Бёф» [4], названный так из-за эллиптического окна, действительно напоминавшего глаз какого-то чудовища, принадлежал к наиболее пышным покоям дворца: он словно горел от обилия хрусталя и золота. Я не сразу отвел взгляд от двух огромных картин кисти Веронезе, расположенных по обе стороны большого венецианского зеркала. Посреди приемной возвышался стол, покрытый зеленым бархатом. За столом сидели и стояли несколько человек; полный мужчина с благообразным лицом сидел на бархатном табурете поодаль; он непрерывно стирал пот с лица. Короля в комнате не было.
Наш приход явно всполошил присутствующих.
— Что вам еще угодно? — воскликнул господин надменного вида. — Ведь его величество выполнил все ваши просьбы!..
Я коротко изложил цель нашего визита. Надменный господин был раздражен до крайности.
— Хлеба! — язвительно повторил оп, обращаясь к придворным. — Им, видите ли, нужен хлеб, и король должен выдать документ, гарантирующий изобилие хлеба!..
Он нервно рассмеялся; воскликнул со злобой:
— Прежде у вас был один король и в хлебе недостатка не ощущалось; теперь у вас тысяча двести[5] королей — просите хлеба у них!
Полный вельможа вскочил с табурета:
— Остановитесь, Сен-При! Не подливайте масла в огонь! Король ведь обещал им и не откажет в формальном подтверждении!
Сен-При с саркастической улыбкой посмотрел на говорившего:
— Конечно, вам виднее, господин Неккер, ведь вы же их поля ягода!..
Неккер оставил без внимания эти слова, подозвал лакея и что-то шепнул ему. Лакей вышел. Я собирался с мыслями, чтобы дать Сен-При достойную отповедь, но тут дверь из внутренних покоев распахнулась и на пороге появился король.
Я смотрел на него и не верил глазам.
Конечно, это был он, Людовик XVI; об этом говорили его одежда, орден святого духа, украшавший камзол, и почтительные позы придворных, склонившихся при его появлении. Но как он был не похож на образ, живший во мне! Ведь я видел десятки его изображений и отчетливо представлял себе светски изящного принца с умным лицом и добрыми глазами; передо мной же стоял толстый, неуклюжий молодой человек невысокого роста, с бесформенным, одутловатым, невыразительным лицом. В его облике было что-то жалкое и одновременно отталкивающее. Взгляд его казался тусклым и апатичным, лишенным ума и воли. Капризно надув губы, Людовик обратился к Неккеру:
— А, это опять они… Но чего же им надо, ради бога?..
Вместо министра ответил я. Король недоуменно поднял брови:
— Так напишите… Напишите немедленно все, что я обещал им… Напишите и отдайте, пусть они будут довольны!»