— А дальше что-нибудь придумаем по ходу дела.
— Упрямство — это коренная черта всех подсолнухов? — поинтересовался он.
— Скорее упорство, — сладким голосом ответила Кит. — Они так тянутся к солнцу и не любят, когда из-за кого-то появляется тень в ясный день.
— Пусть будет так. — Гость снова покачал головой. — Хорошо, Кит, я слишком устал, чтобы спорить с тобой.
— Понятное дело, ведь ты из упрямства хорохорился и делал вид, будто тебе море по колено.
— Я? Да это ты вылитый…
— …Подсолнух? Мы уже об этом говорили, — отрезала Кит. — В общем, так. Наверху есть раскладушка, либо, если тебя устроит, этот диван тоже не так уж плох. Ну, что же ты выбираешь?
— Диван, — невинным голосом ответил незнакомец. — Он кажется мне пуховой периной по сравнению с тем ложем, на котором я спал последние ночи.
— Сейчас дам тебе одеяло и подушку.
— Спасибо. — Она повернулась, чтобы уйти. — Кит!
Девушка оглянулась.
— Мне бы… — Он замолк, а когда заговорил вновь, ей показалось, что он собирался сказать что-то другое.
— Нельзя ли мне воспользоваться твоим душем?
— Нельзя.
Вид у него был такой ошеломленный, что Кит не сдержала улыбку.
— У меня нет душа. Если тебя устроит ванна, тогда милости прошу.
— Премного благодарен. Думаю, не будет вреда, если от меня перестанет благоухать, как от разъяренного скунса-вонючки. — Для выразительности он помахал перед носом пальцами. — Помимо гигиены для меня это еще вопрос хорошего тона.
— Слава Богу, у меня большой водонагреватель.
— Я могу транжирить всю воду? — спросил он.
— Оставь немного, чтобы я выстирала твою одежду.
— Она так истосковалась по стирке, что тебе достаточно будет поманить ее пальцем, и она сама заскочит в машину, — с вздохом сказал мужчина.
Через несколько минут она уже проверяла, прочно ли держится заплата на рукаве его рубашки, затем подобрала у дверей грязные джинсы, брошенные им у входа. Нагнувшись, она услышала звук расплескивающейся воды, за которым последовал вздох блаженства.
Кит улыбнулась. Бедный парень, наверное, нигде, кроме как в холодном озере, не купался.
Девушка собрала его одежду и запихала в стиральную машину. Вывернув карманы джинсов, перед тем как опустить их в воду, она обнаружила в одном из них сломанный нож и отложила его в сторону. Затем протянула руку за мылом, и тут перед ней возник образ сильного обнаженного мужчины, растянувшегося в ее ванне: мокрая от воды кожа блестит, веки полуопущены, а под ресницами поблескивают ясные, сияющие блаженством глаза. Эта картина перешла в другую: милую, интимную и такую желанную, что щеки Кит покрылись румянцем.